Горький привкус его поцелуев

– Не так много. Я трусиха. Я не могу жить в грехе, о котором может узнать весь Лондон.

– Я и не ожидал другого.

Общество прощает мужчин за всевозможные поступки. Женщин не прощали вовсе. Он защитит ее и возьмет всю вину на себя.

– Ты должна пообещать мне, что Элли будет расти в Эверморе. Я не буду там жить, но время от времени буду посещать вас.

– Ты должен пообещать мне, что женишься и обзаведешься наследником.

Он поклялся никогда больше не лгать ей, но также пообещал сделать ее счастливой.

– Когда-нибудь. Но пока позволь мне попрощаться с тобой как следует.

Он перевернулся, чтобы соскользнуть ниже, и поднялся на локте, чтобы взглянуть на нее. Тусклый свет лампы позволил ему четко разглядеть ее. Никогда прежде он не наслаждался тем, что просто смотрел на женщину. Он будет ужасно скучать по ней.

Она была молода, слишком молода, чтобы провести остаток своей жизни в одиночестве. В конце концов она снова выйдет замуж. Он не желал об этом думать, не собирался фокусироваться на том, чего лишится. Сейчас он хотел сосредоточиться только на том, что имел: на Джулии в постели. Он собирался запомнить каждую частичку ее тела, накопить воспоминания, которые не исчезнут, а отпечатаются в его памяти.

– Я люблю тебя, Эдвард.

Он собирался быть ласковым и нежным, но от этих слов ему захотелось страстно поцеловать ее, что он и сделал. Он всегда думал о ней, когда ел клубнику, ловил порыв ветра и ощущал тепло солнца. Она дарила ему множество ощущений. С ней жизнь казалась богаче, ярче, привлекательнее.

Ее руки совершали такие же быстрые движения, как и его. Пока Эдвард снимал с нее ночную рубашку, он и сам оказался без одежды. Они снова касались друг друга, начиная с пальцев ног и до макушки. Он знал, что не устал бы от нее, даже если бы мог провести с ней тысячелетие. Но у него оставалась лишь пара часов до того, как наступит рассвет. Утром он встанет с ее кровати в последний раз. Эдвард не знал, найдет ли для этого силы, но он обязан это сделать.

* * *

Как она могла попрощаться с этим? Как она могла попрощаться с ним?

Джулия молилась, чтобы солнце больше никогда не вставало, время остановилось и они с Эдвардом могли остаться вместе навсегда. Эгоистичные мысли, но во всем, что касалось его, она была эгоисткой. Именно поэтому ей казалось, что она сможет жить во лжи. Она забыла о других людях и последствиях.

Она знала, что больше никогда не испытает такую раскованность и страсть. Ее никогда не будут хотеть так безудержно. Что-то глубоко внутри него взывало к ее нутру. Она могла бы прожить всю свою жизнь, не осознавая этого, и была бы счастлива. Но теперь, узнав о своей чувственности, как она могла забыть, что это существует? Как она могла игнорировать это?

О да, она будет скучать по нему!

По его горячим поцелуям и ласкам. По тому, как он накрывал ее сосок своим ртом и мягко посасывал его. По его ритмичным движениям между ее бедер, которые заставляли ее извиваться под ним.

Его стоны были музыкой для ее ушей; его запах был самым сладким ароматом в мире. Она стремилась запомнить все эти ощущения, хотя и терялась в них. Она поднималась и падала одновременно. Каждый раз, когда они занимались любовью, был не похож на все предыдущие.

Она толкнула его, чтобы он упал на спину. Охватив его бедра, она скользнула руками вверх, пока не дотянулась до запястий, накрыв их своими ладонями и прижав к матрацу.

– Не двигайся, – приказала она.

– Что ты собираешься делать?

Она ухмыльнулась и ответила:

– Укротить тебя.

– Боже мой, Дж…

Она накрыла его рот своим, заглушая звук собственного имени и его вздох. Она решила положить конец фарсу, а он согласился из-за своей любви к ней. Она это знала. Она также знала, что он мог заставить ее передумать. Но он сдался, принял поражение, потому что ее счастье было для него важнее всего на свете.

Она хотела, чтобы люди знали, что он ставит других на первое место. Он не был повесой и не пользовался людьми. Ей хотелось, чтобы люди говорили об Эдварде с уважением, которого он заслуживал. Жить в чужой тени – несправедливо.

Она скользнула по его щетинистому подбородку. Ей нравилось, когда его лицо покрывалось щетиной, в такие моменты он казался варваром.

Он застонал, и Джулия почувствовала, как неистово бьется его сердце. Ей доставляло удовольствие дразнить его.

Она прошептала ему на ухо:

– Я собираюсь попробовать тебя на вкус.

Его бедра подались вперед.

– Боже…

– Ты хочешь этого? – спросила она хриплым голосом.

– Да.

Приподнявшись, она встретилась с ним взглядом.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты попробовала меня на вкус.

– Тогда держи свои руки на месте.

Он сжал пальцы так крепко, что побелели костяшки.

– Я хочу, чтобы ты запомнил эту ночь, – прошептала она.

– Я буду помнить каждое мгновение, которое провел с тобой.

Она чувствовала себя сильной, ровней ему. Она могла свести его с ума так же, как и он ее. Она нежно покусывала его подбородок, шею, ключицы и наблюдала, как напрягаются мышцы на его руках, пока он сдерживает желание коснуться ее.

Джулия начала опускаться ниже. Он застонал. Она облизала его затвердевший сосок. В ответ Эдвард зарычал.