Горький шоколад

«Нина, я приеду к тебе сегодня, можно?» – напечатала Маша, чуть помедлив, нажала «отправить» и, как только сообщение беззвучно улетело, почувствовала, насколько замерзла. Телефон лежал в ладони ледяным камнем.

Хорошо бы сейчас горячий чай или вино, или лето… Маша закрыла глаза и представила: как бывало, гуляют они с Ниной в парке, бегут друг за другом, и сгусток солнца теплыми каплями пробивается сквозь тучи и листву, наполняет мир золотым сиянием, соленым запахом хвои.

Любая мелочь важна, если касается Нины: какой сон ей приснился, что съела на завтрак, какое платье вчера одела. Удивительна и необъяснима дружба: общих интересов у них давно, вернее сказать, никогда и не было, что выяснилось сразу, как только они разучились играть, и куклы мертвым грузом легли на дно коробки. Оказалось, они читают разные книги, и даже музыку слушают разную, но это было не важно и вовсе не главное. Главное – человек, который дорог тебе сам по себе, то, как он улыбается и смотрит, щурясь от солнца, вдаль. Странно, Тимура она не могла бы вспомнить в движении, представить так просто, словно часть себя, хотя ведь и они пережили вместе много очень хороших, приятных минут. «С Тимуром неплохо, – подумала Маша, – с ним интересно разговаривать, он добрый, умный. С ним можно ощущать себя счастливой. Вот так-то».

«Приезжай, скорее!» – прозвенев, пришла смс.

«Почти еду!» – напечатала Маша, встала со ступеней и заглянула обратно в институт. Она так замерзла, что решила выпить горячего чая из автомата, потом вернуться в аудиторию, забрать вещи, и… «Все в прошлом, конечно, в прошлом, – благозвучно пульсировали мысли, – в мире есть только радость, добро, голубое небо, Новый год. Зачем быть врагом самому себе?». Ей даже представилось: мягкий январский снег за окном, елка с зажженными цветными фонариками и Тимур… Это будет их первая зима, впервые они сядут за накрытый, убранный еловыми ветвями стол, а часы медленно пробьют полночь. Будет радостно и тихо, и тонким сиянием проступит в небе серебристая звезда…

Но ничего этого не будет, никогда, никогда!..

Потому что в то же самое мгновение она увидела Дениса. Быстрым шагом, помахивая рукой, он шел по коридору. Вот замедлил шаг, улыбнулся. А она так и стояла с глупым стаканчиком в руке, прислонившись плечом к стене, словно боялась упасть, в расстегнутом пальто, с покрасневшими от холода щеками.

– Привет, – кивнул Денис, – как дела?

– Привет, – проговорила Маша, – нормально.

И это походило на пробуждение – в ту же минуту пространства сместились. И до того омерзительно вялыми и пошлыми показались ей все эти размышления и про первую звезду, и про Тимура, и про теплую комнату в еловых ветвях. Это счастье, высосанное из пальца. Мишура бытового благополучия. Хотела обмануть себя – не удалось.

– А я, – ответил Денис, – бегу в библиотеку. Завтра, оказывается, нужно сдать одну контрольную, совсем забыл.

– Да? Может, помочь чем?

– Да чего там! Главное – скорее… – и он посмотрел еще раз, пристально, заглядывая в глаза, – до встречи, пока!

– Счастливо!

Маша вернулась в аудиторию, оказывается, урок закончился, все уже давно ушли, и только ее вещи, рюкзак и книга, оставались лежать на парте, сиротливо и одиноко. Она схватила рюкзак, накинула лямку на плечо и побежала, перепрыгивая через ступени, вниз по лестнице, ей вдруг подумалось: ведь Денис пойдет обратно из библиотеки, и на выходе можно будет его встретить, как бы случайно еще раз увидеть. Но в коридоре никого не было. Только Таня… Недовольно растягивая слова, она окликнула:

– Нуу… ты гдеее…. Я тебя жду-жду…

– А?

– До метро пойдем?

Денис мог уже пройти, а мог остаться в читальном зале. Ладно, главное – все будет по-прежнему, без точки и окончательных решений. Ощущение полноты жизни теплой волной толкнулось внутри, и так стало хорошо на сердце, что, казалось, вместо холодного темного города она ступает по весеннему полю, усыпанному цветами.

– Конечно, давай! До метро.

– Между прочим, – сказала Таня, – я к тебе подходила раньше, а ты с кем-то разговаривала. С каким-то парнем. Меня не заметила. Я даже позвала, и все равно.

– Не заметила? – рассмеялась Маша, – это надо же.

…. А минут через тридцать она уже ехала в автобусе по огромному, застроенному высокими блочными домами району. Мелькали одинаковые скамеечки перед подъездами, в чужих окнах монотонно горел свет. Здесь почти не росли деревья, и теперь, в середине ноября, улицы казались особенно унылыми.

Нина уже стояла, встречала на остановке, они молча обнялись и пошли, взявшись за руки, через детскую площадку, заставленную машинами. Где-то вдалеке скулила собака, оставленная перед магазином на привязи, из раскрытого окна верхних этажей доносилась веселая музыка.

23.

Нина учится в Московском Банковском институте на бухгалтера и занимается историческими танцами, Маше сложно представить, как можно совместить: цифры, щелчок кассового чека и мелодию, взмах кружевного рукава. «На самом деле, – говорит Нина, – очень просто, есть работа и есть отдых, и приятно чередовать одно с другим».