Горький шоколад

Когда через три дня Людмила Петровна сменила замок, сразу стало спокойнее. Казалось, будто в двери, между обивкой и деревом, притаился огромный лев. И грозно лязгает зубами, чуть тронь. Теперь войти не так-то просто. Даже если вооружиться молотком, пилой и отвертками.

«Странная эта Света, – думал тем временем Марк, – зачем ей это нужно. Косит под дурочку… может, так оно и есть, но вряд ли». Слишком хорошо он помнил поздний осенний вечер, когда они с Толей стояли на автобусной остановке и ждали из деревни машину. Еще был Костя. И тут они откровенно, по-мужски, поговорили. Никогда такого не было. Это девушкам свойственно: «Шу-шу-шу…» – каждый жест, каждый шаг с подружкой непременно обсудить. Чувства кипят, зашкаливают. И все-то у них овеяно шепотливой тайной, ползущей, словно незакрепленная нитка из вышивки. Немного потяни, «шу-шу» – вот салфетка и распалась, ничего не осталось. Домики, сад и пестрые цветы исчезли, смылись волной разговора.

О том, что тебе дорого по-настоящему, до глубины души, ты никогда не сможешь доверчиво кидать в толпу. Личная жизнь – слишком хрупкий цветок, так быстро и покорно вянет на ветру. Но, в редких случаях, поделиться, конечно, можно. Например, если поздним вечером встретились три друга. Каждый по-своему счастлив, а потому смотрит на другого с тревожным удивлением и нежным сожалением: «Что, ты тоже? Не очень верится… а как?» Больше всего Марк сочувствовал Толе. Он знал, что еще не так давно у Толи была пышноволосая девушка-нимфа, они ходили под руку и целовались на каждом светофоре. Теперь вот Света.

Худшие опасения подтвердились.

– Вот так, случайно… – вздохнул Толя, – это и вышло. Да она не плохая. Что? Нет, люблю, как же. Будет учиться. Потом детей родит… то да сё.

– Зачем ты туда ехал, дурень… – хмыкнул Костя, – ты что, не знал…

– Конечно, я ничем не связан! Ничего никому не должен! – взбодрился Толя, – ты это зря. Говорю же, Светка – особый случай. Когда утром к нам в дом притащилась чуть ли не вся деревня… А мы, э… И она так заплакала. А тут еще родители… До сих пор не выношу слез. В общем, там жить нельзя, это факт. Люди темные, грубые. А я у нее был первый, оказывается. Кто бы думал! Кто?! Ну и, знаешь… мне это нравится. Пусть будет так. Сделаем себе сказку. Всем на зло – вместе! И счастливы!

– Ты влип, просто влип… – сожалел Костя, – кто первый хоть, скажи честно?

– Если честно, то – она, конечно. Сама весь вечер клеилась, да и родители были «за». И вся деревня…

– Разыграли, значит – обобщил Мару, – спектакль.

– Не исключаю! – на редкость легко согласился Толя, – только сути это, пацаны, не меняет. Светку я не брошу. Это моя воля, мой выбор. И баста!

Дальше говорил Костя, но его никто особо не слушал. Здесь все ясно. Любовь с первого взгляда. Чтобы представить, как у них там и что происходит – достаточно посмотреть любой сериал. Но Костя был так упоен, что ничего не замечал, и слышать не хотел. Кто еще? Все посмотрели на Марка.

Но в это время, к счастью, подъехала машина, из которой выскочила Света. Цокая каблучками, подбежала и, не переставая смеяться, подпрыгнула и повисла на шее Толи. После бурной взаимной радости стали разгружать багажник, достали чемоданы, несколько сумок, тяжелые мешки с картофелем и банки с капустой.

– Зачем так много! Куда! Говорил же, просил…. – в шутку сокрушался Толя, и смотрел по сторонам, вздыхая.

Глава 7. Москва. Нина

…И тут я увидела, что к Марку подходит девушка, не то чтобы красивая, но эффектная. Марк стоит на подоконнике, смотрит вниз. Никто даже не удивляется, не кричит. В комнате Толи можно делать все, что угодно. В прямом смысле. Хоть на люстре висеть. Они о чем-то говорят, а потом уходят. Вот так! Я падаю еще глубже, стараюсь схватиться хоть за что-нибудь. Но никакой надежды, ни малейшей. И все-таки собираю все силы, иду следом, в коридор. Более того, прощаюсь, как ни в чем не бывало. Вроде как улыбаюсь и даже смеюсь.

У друзей Толи есть отвратительная привычка: они постоянно смеются. После каждого слова щелкает звуковой прицел: «хи-хи». О чем бы речь ни шла, хоть о смерти – натянут полукруг улыбки. Не лица – античные трагикомические маски. Кажется, будто песок, по которому ты ступаешь, глухо сыпется в расщелины камней.

Но я – как все. Смеюсь. Просто и легко. Тут подходит Света и, вскинув брови, удивилась:

– Как, все, убежал?! Не успела…

Мы смотрим в окно и машем руками: «Пока, хи-хи, пока…» Но Марк идет с той девушкой, низко опустив голову. И не догадывается посмотреть, оглянуться! Света стучит пальцами по стеклу. Не слышит.

– Вечно этот Костя с проблемами, – говорит она. – Одни проблемы! Как-то раз возила Костю в деревню к гадалке, ну, помогла ему. Он болел. Так хорошо, теперь здоров, чего еще? Так он еще раз к ней приехал. Будущее узнать. А гадалка – она не просто так, типа бабушка с приметами. Она – фирменная ведьма.

– Что, кто…?

– Вот с тех пор Костя от Марка не отстает, с собой зовет. А мне письмо отдать надо. Который раз убегает… уже месяц. Надоело!