Горький запах хризантем

Замок щелкнул, дверь открылась. Перед Миланой появилась истерически хохочущая взлохмаченная женщина в окровавленных лохмотьях. Милану охватил такой невыразимый ужас, что спазм остановил рвущийся из горла крик. Женщина, похожая на ведьму, трясла перед ней окровавленными руками, ее тело сотрясали судороги, а искаженное лицо было совершенно безумным. Милана безмолвно попятилась назад и с размаху осела на диван. Морис от испуга шмыгнул в другую комнату. Милана закрыла руками глаза, пытаясь прийти в себя, говоря себе: «Я врач, а это психическое заболевание, нужно вызвать неотложку…» Вдруг все затихло. Она убрала с лица ладони. В комнате никого не было. Милана медленно села на край дивана и прислушалась. Ее тело сотрясала мелкая холодная дрожь. Она встала и с осторожностью зашла сначала на кухню, потом в прихожую, не решаясь заглянуть в туалет. В квартире стояла тишина. Она резко повернулась и увидела, что входная дверь приоткрыта. Не закрывая ее, Милана позвала Мориса, схватила его в охапку, трясущимися руками взяла сумочку и вышла на площадку, захлопнув за собой дверь. Милана не стала вызывать лифт, боясь оказаться в замкнутом пространстве, бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Рывком открыла дверь машины, упала на сиденье и, отпустив Мориса, который тут же залез под соседнее кресло, повернула ключ зажигания. Обиженный и напуганный кот, который впервые в своей маленькой жизни пережил такой стресс, отчаянно замяукал, наводя на Милану еще больший страх.

— Морис, успокойся! — крикнула она ему.

И Морис затих, будто понял, что хозяйка сама охвачена испугом.

Милана завела машину и медленно нажала на газ. Только после того, как машина тронулась с места, она стала понемногу успокаиваться. Осознавая свое состояние, она не гнала, хотя нажать посильнее на педаль газа очень хотелось. Медленно подъехав к особняку, во дворе которого неярко горели три фонаря, она долго настраивалась на то, чтобы выйти из машины.

— Морис, иди ко мне, — позвала она кота. — Кыс-кыс-кыс!

Морис, забившись под сиденье, не издавал ни звука. Взглянув на дом, Милана не увидела ни одного светящегося окна. «Господи, все уже спят. А у меня нет дистанционки от ворот. Нужно загнать машину, но как? — думала она. — Я боюсь выходить. Боже, как здесь темно. Кому позвонить?…» Она уткнулась в руль и заплакала. «Что происходит? Кто была эта женщина?» — лихорадочно думала она.

Милана вспомнила рассказ Александра о женщине с черными волосами, которую он заметил стоящей в темноте недалеко от особняка. Ей стало еще страшнее. Она закрыла изнутри все дверцы на центральный замок и нервно вглядывалась в темноту. «Время — час ночи… что делать, не знаю… кого будить… В доме ни в одном окне не горит свет. Все подумали, что я ночую в своей квартире. Сашенька, что мне делать? — взмолилась она, мысленно обращаясь к мужу. — Не буду ему звонить. Он далеко. Только расстрою. Боже, я же могу позвонить Егору! Как я сразу не догадалась. Ничего страшного, разбужу. Я реально боюсь выйти из машины».

Она достала телефон и набрала номер садовника. Вскоре в трубке раздался сонный голос:

— Что случилось, Милана Вячеславовна?

— Егор, — обрадовалась Милана, — потом расскажу. Я возле ворот, у меня нечем их открыть, сижу в машине и боюсь выйти.

— Я сейчас, — ответил мужчина и отключил телефон.

Милана подумала: «Как хорошо, что обслуга живет рядом». Она услышала лай Батлера и звук шагов Егора. Он открыл ворота. Батлер, которого Егор на ночь брал к себе, вилял хвостом, показывая, что очень рад незапланированному выходу на улицу в ночное время. Милана заехала во двор и открыла машину. Вытащила из-под сиденья Мориса и прижала его к груди.

— С Вами все в порядке? — спросил Егор.

— Теперь все в порядке. Спасибо тебе!

Егор проводил ее до входа и отправился досыпать в свою комнату. Он не стал ни о чем спрашивать хозяйку. У него не было манеры лезть не в свои дела. «Если бы она желала рассказать, то сделала бы это сама», — подумал он.

Наконец, Милана немного успокоилась, открыла входную дверь своим ключом и стала медленно подниматься по лестнице. Она уже почти дошла до второго этажа, как вдруг услышала за собой чьи-то тяжелые шаги. В темноте она вжалась в стену, крепко обняв уткнувшегося ей в грудь котенка. Не двигаясь, она стала прислушиваться, испуганно вглядываясь в темноту. Шаги перестали слышаться. Она вздохнула и снова пошла вверх по лестнице. Было тихо. «Боже! Я, наверное, испугалась собственных шагов», — подумала она.

В спальне Милана спустила с рук растерянного Мориса.

— Дружище, завтра все у тебя будет, а пока придется вместо лотка пописать в коробочку. Я сейчас поищу ее. Надеюсь, что-то найдется в шкафу.

Милана открыла шкаф и, увидев коробку с новыми туфлями, освободила ее, положила туда носовой платок и посадила на него Мориса. Тот, ничего не понимая, обнюхал картонный лоток, удивленно посмотрел на хозяйку, но тут же пописал и деловито поскреб лапками.

— Какой ты молодец! Как это у тебя получилось? То ли от страха, то ли от новой обстановки. Ну, отлично! Теперь, до утра ты выдержишь. Пошли спать.