Горький запах осени

Самонадеянный человек видит мир иначе и не признает чужого взгляда. Да и вообще речи не было о каком-то обмене взглядами, я ведь своего не выражала. Просто рассказала о том, что мучило меня в юности, а уж потом слушала только его. Мне было больно сознавать, как мало я его интересую и как быстро он со всем расправляется. Как легко прописывает рецепты на все случаи жизни. После каждого такого наставления, которое Павел любезно давал мне, жене-домохозяйке, — это было всегда не более чем наставление — в моей душе оставался крохотный шрамик. Если бы я тогда знала и понимала столько же, сколько теперь… Вот опять это многажды осмеянное «если бы». В конце концов, муж был прав. А впрочем, может, и не был, он ведь сам тогда…

В эти розовые холодные сумерки я пытаюсь представить себе, что было бы, начни я все заново. И с удивлением прихожу к мысли, что, видимо, то же самое. Чтобы жить иначе, мне надо было родиться в другой семье или с другим характером. Когда у меня появились дети, я не раз давала себе клятву, что воспитаю их свободными людьми и никогда не подчиню своей воле столь возмутительным образом. Матушка, наверное, сказала бы, что господь бог покарал меня за мою гордыню. Только то была не гордыня, а любовь.

Меня пробрало холодом, словно сердце мое стиснули огромные жестокие руки. Я быстро накинула кофту и пошла в сарай за буковыми поленцами. Звезды уже высыпали и холодно мерцали. Было, верно, за полночь. В доме ни одни часы не ходили, время уже не интересовало меня. Огонь разгорелся. Будь у меня семья, пришлось бы ломать голову, какой сделать ужин. Потом вымыть посуду, все приготовить на утро, целая цепь мелких обязанностей, таких утомительных и таких спасительных.