Горький запах осени

Его мать, несомненно, была права, посоветовав мне, когда я вернулась из Вены, взять детей и уйти, пока не поздно. По мере того как муж, восходил по служебной лестнице, он менялся и терял способность улыбаться. Должно быть, существует какая-то определенная зависимость между карьерой и способностью или желанием смеяться, когда бескорыстие, благородство молодости оборачиваются обрюзгшим от страха тщеславием. Долго не замечала я в Павле этой перемены. Да и не представлялось особых возможностей. Дома он бывал редким гостем. А я — работающая женщина с тремя малыми детьми. Преданная ему всей душой, я всячески старалась облегчить ему жизнь, ничем не обременять его, не стоять ему поперек дороги.

Жила я исключительно ради семьи. Но при разводе муж попрекнул меня именно этим. Дескать, я не стремилась быть с ним на равных. Кстати, на эту фразу я довольно часто наталкивалась в письмах беспомощных женщин, загнанных в тупик. Они ощущают себя обманутыми, лишенными последней капли надежды и желания жить, и все это по милости их любимых мужей, подчас и детей — а ведь они отдали им себя без остатка. Мудрые ответы, которые даются в ответ на эти сетования, столь же однотипны, как и сами сетования. Иное и невозможно. Вода всегда течет под гору. Я, однако, не перестаю с восхищением удивляться этим обобранным бедолагам, не теряющим надежды, что им все-таки поможет какой-нибудь спасительный совет, несмотря на то что уже прожита или проиграна большая часть жизни и уже нет пути назад. Я никогда не просила совета. Я была убеждена, что не могу поступать иначе, и потому действительно поступала так, а не иначе. Жалею ли об этом? Нет, отнюдь нет, во всяком случае себя — нет.