Горький запах осени

Молодой мужчина по имени Ладислав, член коммунистической партии с 1930 года, в начале своих отношений с Эмой во многом ощущал свое превосходство, но и во многом казался себе совершеннейшим аутсайдером.

Итак, молодой мужчина по имени Ладислав. Пришло время обратить на него внимание.

Ладислав Тихий (волосы каштановые, глаза карие, особая примета: намерение очеловечить мир) родился в семье машиниста. Родители с момента их бракосочетания жили в богатом северочешском городе на берегу Лабы под восхитительными холмами, в краю весьма онемеченном. После окончания начальной немецкой школы, которую родители выбрали лишь потому, что она была близко от дома, он поступил в первый класс реальной гимназии, на сей раз чешской. Таково было желание прежде всего матери. Мальчик стал уже достаточно взрослым, и опасность, что он попадет под машину, перед которыми мать испытывала невыразимый ужас, с презрением называя их «тарахтелками», уже не казалась ей такой угрожающей.

Его мать была скромной, доброй, порядочной женщиной. Родилась она в Праге, воспитана была в прочувственно патриотическом духе, любила цитировать Неруду, Чеха, Немцову и Виктора Дыка, заботилась о том, чтобы Ладислав не испытывал недостатка в книгах, и, хотя воздавала должное Гёте, истинной поэзией почитала все же только чешскую. Короче говоря, это была женщина преданная, домовитая, приучившая себя в браке с машинистом к терпению и ко всяческому самоограничению, хотя супружеские отношения ее родителей являли совсем другой пример — отец за всю жизнь ни разу не отлучился из дому. К северу она так и не смогла привыкнуть. Поскольку Ладислав был единственным ребенком, появление которого было столь долгожданным, родители невольно возлагали на него особые надежды, считая, что он призван осуществить их несбывшиеся мечты. Это довольно распространенное заблуждение, и оно подчас во многом препятствует сближению и пониманию между родителями и детьми. На сей раз это заблуждение не оказалось таким роковым, поскольку тогдашние тяжелые социальные и национальные условия, сложившиеся на этой смешанной территории времен первой республики, совсем иначе повлияли на эту малочисленную семью — они предельно сплотили ее. К тому же надо учесть, что отношения в семье — отец ведь почти всегда отсутствовал — в основном сводились к формуле «мать — сын». Конечно, пани Тихая была женщиной уступчивой и своему сыну предоставляла всяческую свободу.

Ладислав оказался способным и сознательным учеником. Все считали его податливым ребенком. У матери, правда, на этот счет был свой взгляд. Однако никто ее об этом не спрашивал, а она, пожалуй, и не считала нужным говорить о характере Ладислава, в котором, по ее убеждению, она не ошибалась. Свидетельством тому вся дальнейшая жизнь сына — под кажущейся мягкостью скрывалось необоримое упорство, решимость идти к своей цели, легко не сдаваться, отстаивать свою правоту, свое мнение до конца. Это проявилось уже в гимназии. Когда Ладислав достаточно созрел, то перестал удовлетворяться рамками школьного образования, его жажда знаний обрела форму неуемного любопытства, очевидно представлявшего собой врожденный органический недостаток. Мальчик привлек к себе внимание уже во втором полугодии пятого класса гимназии. Тогда — это было после празднования Первого мая, и в школе проходили великого поэта Маху, почившего век назад в соседнем городе, — он довел преподавателя чешской словесности чуть ли не до инфаркта. С одной стороны, своеобразным толкованием поэмы «Май», с другой — своими знаниями, предосудительно превышающими не только уровень средней школы, но и самого пана учителя. А это угнетающий фактор.

Впрочем, основа этой всеядной любознательности была заложена — разумеется, непроизвольно — самими родителями. Интересы у родителей были различны, поэтому увлечения их сына, пусть самые разные, оказались широкими и, как впоследствии выяснилось, глубокими, а стало быть, и целенаправленными.

Когда учитель чешской словесности впервые пригласил пана Тихого в школу, машинист решил, что дело опять сведется к дифирамбам сыну, и счел это почти что обременительным — ведь и похвала, если она постоянна, надоедает. Однако речь шла о чем-то куда более серьезном и любопытном. Учитель предупредил изумленного отца, что недуг чрезмерной любознательности в сочетании с высокой интеллектуальностью, а сверх того, еще и с определенным направлением приобретенных знаний слишком опасен для пятиклассника.