Горький запах осени

После одиннадцати Надежда была уже дома. Мать тревожилась. Но, услышав, что к настоящей работе Надя приступит только завтра, ровно в восемь, успокоилась. Мать решила пойти на Ольшанское кладбище принести свое благодарение. Надя же выразила желание отправиться в купальню. Она знала, что там найдет Иренку, окруженную целым роем юношей и девушек, а около четырех, возможно, туда придет и Эма.

На следующий день ровно в восемь она предстала перед старшей секретаршей, вооруженная по совету учителей собственными принадлежностями для стенографии, маленьким немецким словариком и правилами чешского правописания, ибо и отличная ученица иной раз может испытывать затруднения. Однако это пособие ей не понадобилось, так как за годы своей работы в фирме «Вельтфунк» она не написала ни одного чешского слова.

Старшую секретаршу звали ошеломляющим образом: Диана Вопичкова, что вызвало у Надежды определенную симпатию, основанную на сочувствии. Но эта женщина вполне обходилась без симпатии, основанной на сочувствии, ей вполне достаточно было сдержанности вышестоящего лица.

— Я буду диктовать вам.

Надежда приготовила свой блокнот и карандаш, наточенный привычным за школьные годы образом, села на указанное место и сказала:

— Пожалуйста, я готова.

Она не заметила — волнение было все же велико — приподнятых дугой бровей старшей секретарши, которые выражали: «Детка, ты слишком много на себя берешь, с тобой надо держать ухо востро». Так впервые Надежда своим трудолюбием и усердием вызвала неприязнь, причем у женщины — у этой самой Дианы Вопичковой, — которая и впрямь была стреляной птицей!

Вот с такого прагматически осмысленного случая из жизни бедной усердной девочки началась карьера Надежды Томашковой. Будучи сообразительной, она вскоре разобралась, в чем суть ошибки, происходящей от чрезмерного прилежания, и уже не огорчалась по поводу неприязни своей начальницы — она пока не научилась ценить преимущества, вытекающие из доброго отношения вышестоящих. И еще кое-что вынесла Надежда из своих ученических лет. У молоденькой девушки это обыкновение было очаровательным, а у женщины взрослой — довольно спорным. А заключалось оно вот в чем: принимать отношения людей такими, какими они представляются окружающим, и верить, что они на самом деле такие. Не задаваться вопросами, не размышлять об иных возможностях, не учитывать опыта, лишь принимать и доверять, но не удивляться, не возмущаться, если получается что-то совершенно иное, если женщины, играющие роль любящих сестер, превращаются вдруг в злонамеренных ведьм; и все это принимать со спокойным согласием, а значит — вновь и вновь попадаться кому-то на удочку. В конце концов это стало какой-то игрой в жизнь, редко веселой, иной раз слишком дорогой, но всегда, всегда лишь игрой, то есть чем-то таким, что происходит не по-настоящему и чего не надо принимать всерьез, хотя это и происходит в реальное время с людьми нимало не выдуманными, при отношениях четко определяемых. В основе этого смещенного восприятия жизни прежде всего лежало Надеждино по-особому прожитое детство, а затем и влияние двух подруг — Иренки и Эмы. На редкость искренние, доброжелательные и великодушные, девушки вселили в Надежду уверенность, что такими не только должны быть, но, несомненно, и являются все женщины и мужчины.

После обеда, на пляже, Надежда рассказывала Эме и Ирене о своей службе, о загадке, которая все еще остается для нее загадкой: что, собственно, производит эта фирма и какую корреспонденцию придется ей вести. Подруги внимательно слушали. Затем пошли купаться.

Испытательный месяц у Надежды кончился. Видимо, к полному удовлетворению начальства. Чувствами молодого секретаря никто не интересовался. Само собой разумелось, что чувства эти весьма положительны и даже более того, ведь с этим — несомненно важным — шагом в жизнь, как высокопарно звучат подобные избитые словосочетания, связывается столько вдохновляющих предрассудков, столько обнадеживающих чувств и тревог, столько благостных мечтаний и прочей дребедени, что в конце концов бесполезно копаться в переживаниях и впечатлениях одной-единственной выпускницы Коммерческого училища, которая в подобной ситуации не представляет собой исключительного явления — и это прежде всего подтверждается статистикой. С окончанием испытательного срока пришло и начало, иными словами — первое жалованье.