Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

— Ты кто здесь есть? — спросил, его Беда.

— Как кто? — Дневальный, — ответил Зюзя.

— Это сейчас ты дневальный, а в прошлом ты крыса позорная и шушера, у которой зад давно замаранный. Ты забыл, как тебя долбили за крысятничество. Ты, какое право имеешь чистых пацанов долбить? — К толпе решил под шумок присосаться. Сейчас мы выведем всех из секции, а тебя оставим одного с узбеками, и ты выскажешь им все свои претензии.

Дневальный, стоял с лопатой, опустив голову, ни сказав ничего в своё оправдание.

— А ты Дуда, как был Бык, таким ты и остался. Я тебе не стал лагерную анкету портить, думал, ты ума наберёшься, находясь рядом с Вадимом.

Дуда моментально отпустил из своих объятий перепуганного Карандаша. Валет последовал за ним.

— Беда, но тут случай не ординарный. Всё вспыхнуло стихийно, — отнекивался Дуда.

— Всей стихией в зоне управляют люди, которые находятся за забором, а не вы.

— Я смотрю, здесь одна непутёвщина собралась, — выразительно сказал Зуб.

— Гнутый, ты же раньше широкий лыкан на рукаве таскал. Кто, тебя наделил полномочиями правила качать с багром в руках? — спросил гневно Зуб. — И вы все остальные, чем лучше того зверя, что с вышки застрелил парнишку.

— Вы рогатое стадо набросились толпой на братьев наших по несчастью, — внушал всем Гиря, — разбегайтесь быстро по своим насестам, пока мы вам шмасть не захурдачили, и весь цикорий не выдавили. Вы все здесь черти из мутной воды, и от разбора никто за узбеков не уйдёт. Завтра выясним, кто затеял вертушку эту.

В темноте, все у кого в руках что — то было, побросали на пол и незаметно начали залезать на верхние нары.

Борода вытащил трясущихся узбеков, загнанных под нижние нары и сказал им:

— Не бойтесь, если хоть одна тварь пальцем тронет, на уши всех поставим.

Зевающая толпа поняв, что интересного больше ничего не произойдёт, стала потихоньку расходиться.

Через полчаса караул солдат пришёл в зону, и забрали Дуду с Валетом.

А на следующий день всех, кто был причастен к налёту на узбеков, примерно наказали. Один Валя Гнутый только был оправдан. Как оказалось багор, который у него был в руках, он вырвал у кого — то и пытался с ним восстановить тишину в секции.

Последний привал

То, что ситуацию с узбеками спасли блатные, начальник колонии и кум в этот же день узнали перед отбоем. В связи со смертельным случаем их срочно вызвали в область. Вечером им по телефону ДПНК Карандаш, доложил критическую обстановку, которая назревала часом раньше на зоне. Все заключённые, приезжавшие, с объектов были до предела возмущены. Атмосфера была накалена и ничего хорошего не предвещала. Карандаш просил разрешения у Русакова, чтобы он дал добро на вызов отряда внутренней службы, чтобы они в случае острых волнений смогли ликвидировать бунт неуправляемой толпы. Но Русаков категорически запретил ему пользоваться услугами отряда, так, как знал, что крови после входа отряда на зону может много пролиться, как с одной, так и с другой стороны. Полный подвал был начинён медицинскими инструментами, которые зеки для самообороны могли использовать как орудие. Он срочно с Моисеевым вернулся во вверенное ему подразделение. Волнения уже улеглись, когда они возвратились из области. На зоне была тишина, и заключённые готовились к отбою. ДПНК до мельчайших подробностей доложил, что произошло на зоне, после ужина.

— Я признателен блатным, что они разумно поступили, — сказал Русаков куму, — по сути дела они спасли колонию от стихийного бунта. Могло бы такое чудовищное событие произойти, какое нам и не снилось. Толпа редко бывает управляемой. Преград и колючей проволоки не признаёт. Они не только колонию спасли, но и погоны наши. Ты давай поощри их как — то. Пригласи фотографа, пускай их сфотографирует на память, и подготовь приказ на дополнительные передачи каждому, а Беде обязательно устрой внеочередное свидание с родственниками.

— Мне будет приятно сообщить им эту новость, тем более двое его родственников мои давние знакомые.

— Беда наглец несказанный, — никогда бы не подумал, что сможет оказать нам такую услугу, — удивлялся Русаков. — Он скрыто и люто ненавидит администрацию. Я его вижу насквозь.

— Я в нём тоже раньше ошибался, — сказал Кум, — но сейчас у меня о нём другое мнение сложилось, как и у него о нас. Он пересмотрел свои взгляды и на нас давно смотрит с позитивной стороны. Если даже и не так, то люто ненавидеть нас, у него причин нет. Он парень грамотный и толковый, но губит его пристрастие к воровской романтике. Я думаю, у него всё это наигранное и, выйдя на свободу, он выкинет весь этот мусор из головы. Там на него повлияет их большая и дружная родня.

— Он же вроде один у матери? — спросил Русаков.

— У матери один, — подтвердил Моисеев, — но сейчас у него отчим есть и братик маленький. А вообще наш двор большой и почти половина его жителей родня Беды.

— Может и ты его таинственный родственник? — спросил шутливо Русаков. — Что — то ты красиво мне говорить стал про Беду.