Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Пришёл с больницы кум Моисеев. Он был бледен, но весел, радовался успешной операции и говорил, что через месяц начнёт играть в футбол. Освободился по УДО бригадир Стас. Бугром в бригаду Беды, по его же упорному нажиму, был поставлен Бурый, который вначале всячески отпирался, но когда Беда объяснил ему, что блатной мир зоны для него закрыт, и о своей дальнейшей репутации блатного ему думать, смысла нет. Он тут же согласился.

— Тебе лучше быть хорошим бугром, чем плохим блатным, — говорил Беда ему. — Вес в бригаде я тебе прежним не сделаю, но уважать тебя начнут с другой стороны. А главное ты будешь самим собой.

— Я согласен, только наряды закрывать я не могу, что я буду делать в конце месяца, — печалился Бурый.

— Не жми очком, эту работу я возьму на себя пока. Со временем научишься. Всё равно по нарядам основную работу делает Кузьмич. Где надо он срезает, и никогда не прибавляет.

Вадим быстро освоился с новой должностью и делал всё, что говорил ему Беда.

Беда к этому времени совсем обленился и прекратил делать замеры, вручив рулетку бугру, который сам бегал по объекту и обмерял выполненную работу. Работа по пуску цеха подходила к концу. Объект готовили к сдаче. Юрка Борода работал временно на строительстве очистных сооружений, и виделись они с Бедой только в зоне. Мирза, не забывая позорный плевок, постоянно следил за Бедой, пытаясь поймать его на серьёзном деле. Несущественные нарушения, которые он отражал в рапортах, кум спускал в корзину, и говорил Мирзе:

— Ты мне скоро на него будешь подавать рапорта, что он зубы не чистит. Ты к нему относишься с большим пристрастием. Мне претит в руках держать такие рапорта. Ты вникни, что сам написал такую белиберду, и думаешь, я с ней пойду к начальнику колонии выписывать ему изолятор?

Моисеев взял рапорт в руки написанный Мирзой и прочитал:

«Беда 15 ноября ходил по объекту в не зашнурованных ботинках и грыз яблоки».

— Я тебя спрашиваю, что это за рапорт? — Чего он здесь нарушил?

— Изюмина вопроса здесь в том, где он яблоки достал? — заговорщицки сообщил Мирза.

— Вот узнаешь, где он берёт яблоки, тогда приходи с рапортом, — ответил ему Кум.

…Этим ответом Моисеев отучил Мирзу писать мелочь не только в адрес Беды, но и на других заключённых. Вскоре Моисеев сообщил, что Лука вновь осуждён на два года, за драку. Беде часто писал дядька Иван и многие новости он знал от него и матери. Захар про Беду тоже не забывал и только из — за него этой зоне Минин уделял особое внимание. Один раз Минин приехал на объект с Максимом и Арбузом, из — за чего среди заключённых прошёлся перепуганный ропот. Узкий круг людей только знали, что Минин родственник Беды. И все подумали, что если приехал вор в законе, то жди новых циркуляров по вопросам дальнейшей жизни на зоне.

Как — то в воскресный день Моисеев встретил Беду и Бороду гулявших на плацу.

— Ну, что братья по несчастью гуляете. Водку не пьёте больше, на яблоки переключились? Правильно делаете, витамины полезнее, чем горькая, — сказал он.

— А мы её и не пили? — ответил Беда.

— А как же в моё отсутствие, вся ваша шатия — братья загремела в изолятор за коллективную пьянку?

— Это не пьянка была, а процедура по уничтожению токсинов в организме, — пошутил Беда.

— Я знаю, что язык у тебя острый, но если ещё раз с пьянкой попадётесь, пеняйте сами на себя. Вам что в лес захотелось? — Не советую. Я там недавно был на семинаре, и скажу, что не в восторге от той колонии. Здесь в основном собрали молодых здоровых парней, с разницей в возрасте десять лет. У нас нет инвалидного отряда. А это говорит о том, что работа у всех здесь одинаковая и воруешь здесь только ты Сергей и Зуб.

И администрация осведомлена об этом хорошо, но закрывает, на это глаза. Потому что с твоим появлением на зоне, прекратились драки и громкие разборки.

— Это почему я ворую? Я работаю по силе своих возможностей. Когда надо мастерок или кисточку малярную всегда беру в руки, хотя это не моя прямая обязанность.

— А какая у тебя прямая обязанность?

— Я учётчик, произвожу замеры выполненной работы.

— Ты меня давай не смеши? — Учётчик мне нашёлся. Ты только подогревы можешь учитывать и распределять, забирая себе львиную долю. Ты что думаешь, мы ничего не знаем здесь. Всё мы знаем.

— И ты друг ситный, — обратился кум к Юрке, — я о тебе был лучшего мнения. Почти год на каменном карьере просидел, после малолетки и ума не набрался. Радоваться надо, что на такую зону попал. Я с матерью диалоги веду, чтобы у тебя опора на свободе была прочная. Она и пить ради тебя завязала. Ну, это ладно. Всё это дела минувших дней. Ты Беда готовь себя к свободе, она у тебя может вынырнуть в любое время. Ходатайствуют за тебя. Друга вашего Спирьку, только сейчас ознакомили с помиловкой.

Услышав такую новость, они заспешили в корпус. Спирька находился у себя в секции и перебирал письма своих заочных любовниц. Что не нужно он рвал. Сидевший рядом с ним на стуле Зуб складывал клочки в пакет.

— Всё, прощаюсь с ненужным хламом. Буду теперь любить натурально.

— Тебя встречать, кто приедет? — спросил Юрка.