Горничная с секретом

…Домик объявившейся в наших краях за время моего отсутствия ведуньи оказался светленьким, чистеньким, как будто только срубленным. Место ведьма выбрала не просто отличное, а идеальное. Таких мест во всем лесу раз-два и обчёлся. На аккуратной полянке, у пологого холма, наполовину скрытого деревьями и кустарником. Очень живописно, и пещеры с целебными ключами рядом. Ну да ведьма наверняка сама их чувствует, потому и место выбрала. Хорошая должно быть ведьма, сильная, – опытным взглядом определила я. И не по магическим нитям защиты – их почти не было, всё больше сигнальных, предупреждающих хозяйку о приближении незваных гостей.

Марыська удивлённо мотала головой по сторонам, что катайсхий болванчик, да глазами блымала: до жилища ведьмы мы добрались куда быстрее, чем положено. Всю дорогу я старательно заговаривала Марыське зубы и вела особыми тропами – приоткрывая и «завешивая» за нами самые непроходимые места. К счастью, Марыська ничего не заметила. Девушке было не до того.

Похлопывая по карману передника – я различила характерный звон меди – Марыська шмыгала носом и ныла, ныла, ныла… О том, как ведьма в прошлый раз погнала и в этот погонит.

– А ты не настраивайся заранее на неудачу, – изо всех сил сдерживаясь, чтобы не тюкнуть страдалицу по макушке, дабы не мучилась, я подтолкнула Марыську к приоткрытой двери, в которой колыхалась нарядная занавеска в цветочек.

Икнув, девица постучала костяшками по косяку и, шумно, чуть не нараспев поздоровавшись, вошла внутрь.

Я двинулась было за ней, но тут же натолкнулась на марыськину спину!

Сперва я подумала, что девица идти передумала, заробела, а потом, когда меня вместе с Марыськой наружу вынесло, поняла: не в ней дело. Ох, не в ней!..

Мне-то равновесие сохранить удалось, а вот Марыське повезло меньше. Будто подхваченный ветром листок девушка вдруг перевернулась через голову, и, приземлившись на пятую точку, на ней же проследовала вниз по ступеням.

Плям. Плям. Плям.

– Чтобы я тебя больше здесь не видела! – донёсся из-за занавески зычный и довольно сердитый женский голос. – Ишь, повадилась!

Я не успела толком подивиться подобному негостеприимству: поспешила успокаивать и проверять на предмет чародейского воздействия шмыгающую носом и всхлипывающую Марыську. Правда, в моём утешении не очень-то нуждались: Марыська с неприсущей ей резвостью вскочила на ноги и ринулась прочь с поляны, чуть ли не роняя башмаки.

Я же двинулась было за ней, как вдруг моим слухом завладел совершенно неприсущий непроходимой чаще звук, а именно: плач. Женский. И такой горестный, что сердце словно ледяные пальцы сжали.

Плакала не ведьма, нет… Звук раздавался не то из самого холма, прямо из-под земли, не то из чащи, по ту сторону…

– Йень, ты куда, с ума сошла? – громко зашептала сзади Марыська, когда я направилась в обход холма.

– Подожди, я сейчас.

Но дожидаться меня Марыська не стала, видимо, считала, что со мной всяко безопаснее. Впрочем, несмотря на полное отсутствие магического дара и обычные довольно-таки, даже скромные умственные способности, я давно приметила, что интуиция у Марыськи работает, как надо. Впрочем, у многих селян так.

Девушка инстинктивно повторяла траекторию моего передвижения, двигаясь вдоль кромки леса. Приближаться к дому ведьмы ближе остерегалась. Зато стоило мне обогнуть холм с другой стороны, Марыська была уже тут как тут.

– Смотри, вход в пещеру!

– Где? – заблымала рыбьими глазами девушка и я спохватилась.

Ну конечно, как ей увидеть-то…

Вон ветки сплетены специальным узлом, для отвода глаз.

Не отвечая, я согнулась в три погибели и, отведя ветки в сторону, вошла в лаз. Марыська – за мной.

Плач тут же стал громче, жалобнее. Вместе с плачем до нас доносились стоны и покряхтывание, словно кто-то пытался оторвать от земли непомерную тяжесть, а никак.

Честно – я всего ожидала, вплоть до того, что ведьма из дома с занавесками в цветочек держит в пещере пленников, не понятно на кой ляд ей понадобившихся, но… только не того, что мы с Марыськой увидели, стоило пробраться по тоннелю вперёд.

Не трёх дряхлых, беспомощных старух.

Старух с подозрительно знакомыми глазами.

Глава 30

Три старухи подслеповато щурились на нас и жались друг к дружке на сваленных в кучу травяных тюфяках, перехваченных бечёвкой на скорую руку, даже без наматрацников. Нахмурившись, я потянула носом: к приторному запаху дряхлого, больного тела примешивались иные ароматы, травяные: свежие, горьковатые, освежающие.

Только принюхавшись, как следует, поняла, что тюфяки набиты не соломой, как положено, а целебными травами, – причём таким запасом можно всю зиму целую вёску пользовать. Приглядевшись, обнаружила, что и свалены лежанки не как попало, в кучу, а расположены в обведённым толчёной ракушкой круге, в ореоле мерцающих защитных рун. Более того: два целебных ключа огибают странное лежбище с двух сторон…

На высохших старушечьих грудях покоятся гирлянды из трав, которые вянут прямо на глазах, как если бы время вдруг ускорилось в десятки раз…

Рядом валяются миски и ложки, самые простые, деревянные, с остатками пищи.