Город Антонеску. Книга 1

Ну что ж и такое, конечно, бывало – мир не без добрых людей!

Но вот в Уфе, в 1942-м, местные подростки замучили эвакуированного мальчика-еврея, а жительница города Шадринска Челябинской области вспоминает, что среди эвакуированных «больше бросались в глаза евреи со своей картавой речью, и дети сразу стали их копировать».

Но вернемся в Мариуполь.

Мариуполь фактически не был конечной целью одесситов. Путь их лежал дальше в тыл, но проблема заключалась в том, чтобы выбраться из переполненного эвакуированными города.

Марик Хромой вспоминает тысячи эвакуированных, расположившихся со своими пожитками прямо на земле, как цыгане, или, на специфическом одесском жаргоне Марика, как на толкучке. Вспоминает горы узлов, чемоданов, ящиков и корзин, вспоминает перекрашенные в защитный цвет «эмки» и забрызганные грязью полуторки. И над всем этим столпотворением, вдруг… проливной летний дождь и раскаты грома, которые он, 12-летний мальчишка, напуганный бомбежками, принял за разрывы бомб.

Марик вспоминает, как дядька его, пользуясь своими лейтенантскими кубиками, просто втолкнул их всех в уходивший в Ростов товарняк.

Белла Кердман вспоминает, что и работники завода им. Октябрьской революции уезжали в Ростов на товарняке, и ей с родителями удалось забраться в тамбуре, где их с головы до ног засыпала угольная пыль из паровозной трубы.

Все наши друзья, к счастью, выбралась из Мариуполя, но были, конечно, и те, кто не сумел, и о том, что произошло с ними, свидетельствует совершенно невероятный «репортаж».

«Репортаж из расстрельной ямы»

Речь идет о дневнике молодой девушки, Сарры Глейх, эвакуировавшейся из Харькова в Мариуполь и попавшей здесь в противотанковый ров.

Вся ее семья: отец, мать, сестры и трехлетний племянник Владя – были расстреляны в этом рве, и только Сарра чудом осталась в живых.

Дневник Сарры Глейх – тоненькая школьная тетрадка в розовой веселой обложке – попала к Илье Эренбургу, и он включил его в «Черную книгу».

Еще 1 сентября 1941-го сестры Сарры, мужья которых были на фронте, ходили в военкомат и просили помочь им уехать из Мариуполя. Им отказали: эвакуации, мол, не будет до весны.

Прошел месяц. Положение с каждым днем ухудшалось, и 8 октября в военкомат отправилась Сарра.

На сей раз начальник военкомата был более «любезен» – сказал, что эвакуация их семьи назначена как раз на завтра, 9 октября, и им следует подготовиться.

Этот разговор происходил, повторимся, 8 октября 1941-го, утром. А уже в 12 дня в город вошли убийцы.

И обратите внимание на то, как скрупулезно выполнялась в Ростове дьявольская методика Адольфа Эйхмана, как создавался юденрат, происходила «регистрация» и осуществлялось уничтожение!

ИЗ ДНЕВНИКА САРРЫ ГЛЕЙХ

8 октября. Немцы в городе…

9 октября. Дома абсолютно нечего есть… нет света, воды…

10 октября. Еврейское население должно избрать правление общины… и зарегистрироваться…

17 октября. Завтра утром все зарегистрировавшиеся должны явиться на пункты и принести ценности…

18 октября. В течение двух часов мы должны оставить город. Для стариков и женщин с детьми будут машины…

Рояновы [русские родители мужа Фани, старшей сестры Сарры. – Авт.] пришли просить отдать им внука. Фаня отказалась, плакала. Владю не отдала, решила взять с собой…

20 октября. Мама и папа уехали в 9 ч. утра. Фаня с Владей задержались, поедут следующей машиной…

Мы шли пешком, дорога ужасная, после дождя размыло…

Было часа два, когда мы подошли к агробазе им. Петровского.

Я кинулась искать Фаню и стариков. Фаня меня окликнула, она стариков уже искала, но не нашла, они, наверное, уже в сарае, куда уводят по 40–50 человек…

Дошла очередь и до нас, и вся картина ужаса смерти предстала перед нашими глазами. Здесь уже где-то лежат трупы папы и мамы. Отправив их машиной, я сократила им жизнь.