Город Антонеску. Книга 2

И яркий пример этому – наша интерпретация неоднозначной личности Сталина – гения и злодея.

Мы пишем правду о матерых убийцах гитлеровского гестапо и о героях «Черной капеллы» – и те и другие как будто «враги», и те и другие немцы и даже члены германской национал-социалистической партии.

Мы пишем правду о немцах-фольксдойче, совершивших кровавое убийство 55 тысяч евреев в Богдановской Яме, и об этнической немке Ольге Гааз, снабдившей Фаничку, маму Янкале, поддельным паспортом.

Мы пишем правду о предателях-одесситах, строчивших доносы на своих многолетних соседей-евреев, и о прокурорах Румынского Военного трибунала – майоре Зембряну и подполковнике Былку, рисковавших собственной жизнью, спасая еврейскую семью.

И пусть Бог нам будет судья.

К вопросу о «пользе» проказы…

Одесса, средина марта 1944 г.

Былку, наверное, был прав, когда советовал Изе связаться с партизанами.

О партизанах в последнее время много говорили в Одессе, и они действительно могли бы помочь, скажем, укрыться где-нибудь в катакомбах.

Но как с ними связаться?

Где их найти, если даже на улицу выйти опасно – ведь первый немецкий патруль прикажет предъявить документы и тогда… смерть.

Ну, не в газету же объявление давать: «Ищу партизан на предмет ухода в катакомбы»?

Этой проблемой Изя поделился с бабушкой Александрой Александровной.

Поделился так, ни на что особенно не надеясь, просто потому, что больше не с кем было поделиться.

Но бабушка Александра Александровна, выслушав Изю, вдруг как-то странно на него взглянула и говорит: «А вы не волнуйтесь, Исидор, я поговорю с Николай Николаевичем, и он постарается вам помочь».

«С Николай Николаевичем? – удивленно переспросил Изя. – А при чем тут Николай Николаевич?»

И вдруг точно пелена спала с его глаз…

Да как же он сразу не догадался!

Так вот в чем разгадка этой странной квартиры, этих Николай Николаевичей и Петр Петровичей, которые вдруг неожиданно появлялись и так же вдруг неожиданно исчезали.

Так вот в чем разгадка этих мордатых немецких унтеров, которые вдруг неожиданно на чистом русском: «Каховка, Каховка, родная винтовка…»

Значит и он, Николай Николаевич, и мордатые немецкие унтеры, и их украинские «либе фрау», и та молодая блондинка Маша – подруга якобы бабушки Лидии Александровны – все они…

Да, действительно, все они были подпольщиками, а квартира бабушек служила им явкой. Подруга бабушки Маша, в частности, как оказалась впоследствии, была известной одесской партизанкой Марией Бабич, оставленной в 1941-м в городе для подпольной работы.

Вид у Изи, наверное, был забавный, потому что бабушка Александра Александровна рассмеялась, а он, стараясь скрыть смущение, поцеловал ее пухлую ручку и сказал: «Я вас не благодарю…»

«И не надо…» — весело ответила бабушка.

И уже на следующий день Изя встретился с доктором Щекотовой – главным врачом «Люпозория».

И тут нужно сказать несколько слов об этом необычном учреждении.

«Люпозорий» – это специальное лечебно-профилактическое учреждение для оказания помощи больным так называемой «люпой» – волчанкой.

Люди малознакомые с медициной часто смешивают «люпозорий» с «лепрозорием» – местом лечения больных «лепрой» – проказой. У этих двух учреждений действительно есть много общего, но, к счастью для человечества, и много различий.

Проказа, страшная неизлечимая и очень заразная болезнь, считалась в древности даже не болезнью, а «наказанием Божьим».

Люди, изуродованные проказой, обычно изгонялись из общества.

«Повели сынам Израилевым выслать из стана всех прокаженных», – сказал Моисею Бог / – «И сделали так сыны Израилевы…» [Библия. Числа. Гл.5:2.]

Убежищем прокаженных служил лепрозорий. Выходя за пределы лепрозория, они облачались в покрывавшую с головой хламиду и извещали о себе звоном колокольчика и криком: «Нечист! Нечист!»

Больные волчанкой по внешнему виду схожи с больными проказой – их лица обычно деформированы и напоминают маску ужаса.

Увидев случайно такое лицо, неподготовленный человек может испугаться дó смерти. И хотя волчанка – туберкулез кожи – в отличие от проказы, не заразная, больные, стесняясь своего уродства, обычно прикрывают лицо и стараются не покидать пределы люпозория.

Люпозории появились в Советском Союзе в 20-х годах ХХ столетия.

Одесский люпозорий, о котором у нас идет речь, был создан в 1928 году в селе под названием Кривая Балка, в 15 километрах от города. По идее создателя этого учреждения, известного одесского дерматолога доктора Григория Клеймана, люпрозорий должен был представлять собою трудовую колонию, позволявшую больным волчанкой проживать на его территории вместе с семьей, заниматься сельским хозяйством и одновременно получать необходимое лечение.