Город без войны

Всё. Больше так жить было нельзя. Нельзя жить с желанием убивать. Он уже желает чужой смерти. Он уже готов радоваться хотя бы гибели Уксуса. Он уже представляет, с каким бы удовольствием увидел бы того, распростёртого на земле, с дыркой во лбу и остекленевшим взглядом. Сашка подумал, что сходит с ума. Или уже сошёл. Он посветил спичкой у календарика. Сегодня было 8 ноября. Недолго он пробыл в группе. Сашка поднёс спичку к календарю и тот нехотя загорелся. Вот и всё, завтра уже не будет. Завтра не будет Александра Ерхова. То есть, его уже нет. Нет давно, ещё с прихода в бригаду. А тот, кто живёт в его теле теперь, жизни не достоин. «Я уже умер, – подумал Сашка, – поэтому умереть ещё раз мне будет не страшно»… На улице, как всегда, было сыро и холодно. Сашка осторожно обошёл крепость, наблюдательную вышку, отошёл на сотню ша­гов в степь, аккуратно вытащил из-за пояса браунинг… Так просто: надо приставить дуло к виску, нажать на курок и больше ничего не случится.  Из-за рваного края тучи выглянула луна, осветила степь неясным светом. Сашка смотрел на лужи, остатки не стаявшего снега, на их крепость так, как будто видел всё это в последний раз и хотел запомнить, потом поднял руку, приставил пистолет к виску. Рука была холодная и какая-то непослушная. «На­до нажать на курок, – медленно подумал Сашка. Пальцы не слушались. – Я совсем не боюсь… Или боюсь? Неужели я хочу жить? Такой жизнью?» Луна опять скрылась, а Сашка всё стоял. «А больно ли это? – мелькнула мысль. – Вдруг я промахнусь?» Секунды шли. Палец, лежащий на курке, задро­жал. Сашка хорошо чувствовал это. Он весь стал этим пальцем. Дрожь разливалась от пальца по всему телу, и вот уже озноб достиг головы. Воздух вокруг наполнился каким-то шуршанием, шёпотом, неясными голосами. Как будто кто-то хотел отговорить его от задуманного, как будто кому-то он был ещё дорог и нужен… Могло ли это быть правдой? Нет. Он один, совсем один в этом городе. Без семьи, без настоящих друзей, без будущего… Так что и сомневаться нечего… Дрожь усиливалась… Сашка напрягся, выгоняя её из тела. На счёт три… Раз… Два… Три…

Ничего не произошло. Он стоял и дрожал. Потом резко опустил руку, уронил брау­нинг в грязь и пошёл к крепости…

Когда рассвело, Сашка всё ещё сидел около мешков с песком и совсем ни о чём не ду­мал. Мимо него проходили дежурные, один раз прошёл сам Уксус, но Сашка не шевелился. На­конец, подошёл Витька Шиз, сел рядом, протянул браунинг. Сашка взял ствол холод­ной рукой, повертел в руках.

– Ты слабый, – сказал Шиз. – Я видел тебя вчера, я ждал твоих действий, но те­бе ещё рано. Ты не выполнил своего предназначения здесь.

– Пошёл ты, чокнутый! – Сашка замахнулся на Шиза, но Витька равнодушно перехва­тил его руку и продолжил:

– Настоящая смерть должна быть мучительной. Ты хотел сделать всё просто, но нет, дух, ты так легко не освободишься.

– Уйди! – Сашка вывернулся из рук командора и сильно пнул того под коленку. Шиз охнул и крепко схватил Сашку за плечи. «Какой он сильный» – еле успел подумать Сашка. Шиз повалил его на землю, прижал своим весом и продолжал говорить:

– Нет, дух! Ты будешь умирать долго и проклянёшь день, когда родился.

– Мама! – закричал Сашка с ужасом и потерял сознание.

21.

На следующий день мимо опять проезжали грузовики с офицерами и сол­датами. Сашка видел среди них знакомых по Корпусу, но не подходил. Он сидел на краю окопа, свесив в него ноги, курил самокрутку и думал, что завтра, возможно, те же грузовики пове­зут назад тех же солдат, но только ранеными или убитыми. В окопе на ржавом железном ящике расположился Пёс, читать ему было нечего – книжку уже скурили, а в крепость он идти не хотел. «Не уживутся они с Кешей в одной бригаде, – подумал Сашка. – Как я с Лёвой не ужился. И что будет? Ну, Пёс, конечно, Кешу убивать не станет, а у Кеши на Пса, пожалуй, не хватит сил. А я что буду делать? Нет уж, теперь хоть перережьте друг друга, я и не пошевелюсь».

– Слушай, Саша, а в Корпус очкариков берут? – неожиданно спросил Пёс.

Сашка посмотрел на него задумчиво.

– Нет.

– Жалко. Вас там, наверное, многому учили. Хорошо много знать, знания в жизни защищают.

– Особенно они меня защитили, – усмехнулся Сашка. – Но ты же, вроде, опять в университет собирался.                   

– Да нет, я же думал здесь заработать, а теперь вижу, заработаю я тут приблизительно граммов десять в лоб. Ну, или в другое место. Со средней скоростью 700 метров в секунду.

– Это если из автомата, – уточнил Сашка. – Некоторым больше везёт, в них из танка попа­дают.    

 Пёс вылез из окопа, сел рядом, посмотрел Сашке в глаза.

– Скажи, ты тоже думаешь, что я от своих от испуга убежал?

 Сашка пожал плечами.

– Нет, я не понимаю, зачем ты тогда вчера?

– Ну я же правду сказал, стрелял-то я, а почему, меня не спросили.

– Спросили, – сказал Пёс. – Ты сказал, что случайно. Сделал для меня доброе дело, а те­перь не хочешь этого признавать. Хочешь быть как они.

– Я хочу попасть в город без войны, – Сашка выбросил окурок. – На всё остальное мне на­плевать. Они, я – какая разница?