Город Брежнев

В Новосибирске вместо победы случилось полное поражение и разгром с распадом. Виталика, который трудно и с двумя пересадками добрался почти за сотню километров в поселок Линево, просто послали. Не пустили на территорию завода, а по внутреннему телефону позволили звонить с большим скрипом и всего пару раз. Виталик чуть не подрался с пытавшейся выгнать его вохрой, плюнул, вернулся в новосибирскую гостиницу, в которую заселился накануне ночью, и принялся звонить: сперва в отдел реализации завода, потом в приемную директора и партком, потом в горком, потом Федорову. Никого на месте не было, все были на производстве, на совещании, на итоговом заседании, у станка, Федоров вообще умчался в Москву. Один Виталик в расстегнутом пальто и зимних ботинках сидел на кровати гостиничного номера, тупо глядя в стенку с выцветшими обоями, и нервно вертел диск телефона, изредка погромыхивая сеткой кровати.

Нормально поговорить удалось единственный раз, и то с Вафиным – Виталик набрал его от полного отчаяния и поймал чудом. Тот, судя по голосу и интонациям, забежал в кабинетик на пять минут, отдышаться и, возможно, переодеться, но выслушал внимательно и посоветовал не звонить, а идти в райком, ногами, и трясти там бумагами отдела промышленности ЦК.

– Да как-то неловко сразу, – промямлил Виталик.

– Почему сразу? Тебя ж посылают, так? Иди в те двери, которые открыты. Райком всегда открыт, а ты не хрен с горы, а представитель предприятия союзного значения. Пусть вздрючат своих электродников. Электродами непосредственно.

Виталик прокомментировал идею уклончиво, поблагодарил, распрощался, повертел диск еще немного, натер неприятную мозоль на нежной внутренней поверхности указательного пальца, разозлился и поехал в Искитимский райком.

Двери в самом деле оказались открытыми, представителя КамАЗа встречали радушно и слушали внимательно. Толку с этого чуть: сектор промышленности в полном составе был в обкоме, рисовал итоговую отчетность и сводил планы следующего года. В обком сегодня лучше не соваться, честно предупредила секретарь, добродушная тетка с объемной лакированной прической. Оставьте мне заявку, суть проблемы я поняла, вечером донесу ее до товарищей или, если они не освободятся, сама свяжусь с парткомом завода. Гарантировать ничего, к сожалению, не могу, не совсем моя епархия, да и время вы, Виталий Анатольевич, выбрали для визита, прямо скажем, – да я понимаю, понимаю… Завтра, по крайней мере, ясность будет, это я обещаю. Пока идите отдыхать, завтра позвоните… Во сколько самолет, в три пополудни? Нестрашно, звоните хоть в восемь утра.

Виталик не позвонил, а приехал в восемь. Это было несложно – ходили и электрички, и автобусы, а он все равно не смог уснуть, всю ночь проклинал обстоятельства, себя и Федорова, изредка впадая в совершенно немотивированную эйфорию оттого, что вот утром придет – а все срослось не хуже, чем в Липецке.

Ничего не срослось. К сожалению, ни я, ни кто-либо еще помочь не в состоянии, сказала тетка сочувственно. Все декабрьское производство графитовых электродов по вашей номенклатуре целевым образом отправляется в Омск и Нижний Тагил, для оборонных нужд – ну, вы понимаете. Минавтопром в курсе, странно, что вам эту информацию не спустили. Квоты для гражданского производства обещают возвратить к февралю-марту, и тут уж КамАЗ будет, меня заверили, первым в списке. Если опять возникнут трудности, смело звоните прямо мне, а пока удачи, сказала тетка, вставая и протягивая мягкую широкую руку на прощание.

– В феврале-марте? – спросил Федоров ласково. – Мы в феврале уже должны первых новых «Мустангов» промышленно выдать. Армия ждет, афганские товарищи ждут, Никарагуа и Куба ждут, НАТО уже хороводы вокруг наших границ водит, военное положение вот-вот, и не как в Польше, а по-взрослому, а мы интеллигентничаем. Скажем: извините, братцы, нам в Новосибирске сказали, что мы первые в очереди, так что ждите лета-осени. Если очередь подвинется, конечно. Прекрасно, Соловьев.

– А что я мог сделать-то?

– Мог у старших товарищей поучиться. Вон, Новиков с собой на такие предприятия специально представителей парткома-профкома берет, чтобы уж точно пустили. Спросил бы.

– Так чего ж он сам-то?..

– А того, что он сам-то знал и все знали, что в Новосибирск ехать без толку, НЭЗ сугубо на «ящики» пашет второй год. Поэтому Новиков лично поехал на Запорожский электродный, договорился обо всем, позавчера вернулся, электроды сегодня прибудут.

– А почему мне не сказали? – растерянно спросил Виталик.

– А о чем тебе еще надо было сказать? Что Земля круглая, что вода мокрая, что у гособоронзаказа первый приоритет, что, если фонды оформлены, должны выбиваться не здесь, так там? Сказали бы, да ты не спросил ведь. Сам говорил, уверенно так.

Виталик промолчал. Федоров вспомнил:

– Ты же еще про магний и марганец говорил. С этим что?

– Петр Степанович, это я уже не успевал. Потом, там стратегические материалы, туда меня тем более без допуска не это самое…