Город драконов

Внезапно девушке показалось, что она упустила свой шанс. Раньше драконица нуждалась в ней, и у Тимары были месяцы, чтобы завоевать ее. Вместо этого они постоянно ссорились, злились, раздражались и обижались друг на друга, а иной раз дело доходило и до взаимных оскорблений. А теперь за одну ночь все изменилось: Синтара наконец-то освоила искусство полета, и Тимара ей больше не нужна. Синяя драконица и ее хранительница не сумели сблизиться, как некоторые другие. И теперь уже никогда не сблизятся.

— Посмотри вверх! Видишь, Хеби на кого-то пикирует? Она сейчас убьет добычу, съест ее, а потом какое-то время поспит, прежде чем вернуться за нами.

Тимара проследила, как красный силуэт в отдалении резко нырнул вниз, и поискала взглядом синие крылья Синтары, но ничего не увидела. Вполне вероятно, что она уже поохотилась и даже поела. Их связь с драконицей была слишком слаба, чтобы Тимара могла почувствовать это.

Они добрались до прибрежной полосы. Здесь надо было соблюдать предельную осторожность. Раньше разливы реки достигали самого города, уничтожая старые причалы. Вода подмывала улицы и дома ниже по течению и поглощала их. Здесь было глубоко, и Тимара опасалась стоять близко к краю, уж больно берег ненадежный. Она следовала за Рапскалем, который шел впереди со спокойной уверенностью. Они оказались там, где из воды торчали старые сваи. Здесь каменная окраина города уже рухнула в ледяную воду, создавая крутой и каменистый берег.

— Подожди тут, — велел Рапскаль, и Тимара присела на корточки, наблюдая за ним.

Он полез вниз, осторожно передвигаясь от одного камня к другому, время от времени останавливаясь, чтобы вытащить что-то из воды.

Рапскаль оглянулся на Тимару и сказал:

— Постарайся найти хоть немного плавника, чтобы развести костер.

Она со стоном поднялась, сомневаясь, что ей повезет. Однако к тому времени, как он вернулся на берег, Тимара сложила в кучу одно небольшое бревнышко и целую охапку прутьев и ветвей. У Рапскаля был с собой кремень, и он с удовольствием продемонстрировал подруге, как ловко умеет разводить огонь. Его улов состоял из нескольких пресноводных блюдечек, водорослей и каких-то двустворчатых моллюсков, которых Тимара прежде никогда не видела.

— Ты уверен, что их можно есть? — усомнилась она.

Рапскаль пожал плечами:

— Я пробовал и до сих пор жив.

Они пропаривали ракушки на раскаленных камнях и съедали, как только те раскрывались. Моллюски были не слишком вкусными, но, по крайней мере, съедобными, а сейчас только это и имело значение. Тимара и Рапскаль не насытились, но голод перестал терзать их так сильно. Они уселись бок о бок возле костра, глядя на реку. Платье Старших согревало Тимару, солнечные блики на воде слепили глаза. Она машинально облокотилась на плечо Рапскаля, и он спросил:

— О чем ты задумалась?

— А что, если я беременна? — вырвалось у нее.

— Всем известно, что в самый первый раз забеременеть нельзя, — уверенно ответил он.

— Еще как можно! Только парни могут придумать такую глупость. И потом, а как насчет второго, третьего и четвертого раза прошлой ночью? — Несмотря на всю серьезность вопроса, у нее на губах появилась улыбка.

— Ну, — казалось, он тщательно обдумывает ее слова, — если ты уже беременна, то пятый и шестой раз не повредят. А если нет, то, вероятно, сейчас ты еще не готова к этому — так что пятый и шестой разы ничего не изменят. — Рапскаль повернулся и посмотрел на нее — весело и призывно.

Тимара покачала головой. И как только ему удается быть одновременно таким обаятельным и настолько невыносимым?

— Хорошо вам, парням, шутить на эту тему, — кисло сказала она. — Ну конечно, тебе ведь не приходится гадать, не изменил ли минутный порыв, которому ты поддался прошлой ночью, всю твою жизнь. Весь твой мир.

Когда Рапскаль успел обнять ее? Он нежно притянул Тимару к себе и положил подбородок ей на макушку.

— Это правда, — ответил он. Таким серьезным она никогда еще его не видела. — Мне не приходится гадать. Я точно знаю, что весь мой мир изменился прошлой ночью. — И Рапскаль поцеловал ее в лоб.

— Я чувствую себя таким беспомощным. — Скрестив ноги, Рэйн сел на палубу рядом с Малтой. Несмотря на мрачность его слов и тона, он улыбнулся ей, очарованный этой картиной: его красавица-жена кормит грудью их новорожденного сына.

Она взглянула на него:

— По крайней мере, ты можешь ходить куда вздумается.

— Для вас обоих безопаснее оставаться здесь. И кстати, Лефтрин разрешил мне покидать корабль только в случае крайней необходимости. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что ты и ребенок здесь.

Он уже говорил это раньше и, без сомнения, еще не раз повторит до отплытия. Логические доводы не всегда действовали на Малту, особенно когда расходились с ее собственными предпочтениями.

— А вдруг второй калсидиец захочет отомстить тебе? А если даже и нет, то в любом случае по Кассарику ходят слухи, что прошлой ночью в публичном доме кого-то зарезали. Убийцу ищут.

— Известно ли, что он был калсидийцем и находился здесь незаконно?

Рэйн вздохнул: