Город драконов

Помимо красного зимнего плаща, у Малты был еще один, ее любимый: черный, расшитый летящими драконами — зелеными, синими и алыми. Его преподнес ей в подарок некий ткач еще в ту пору, когда они с Рэйном гостили у сатрапа Джамелии, где их принимали как короля и королеву Старших. Возможно, они и есть Старшие, — так назвала их драконица Тинталья. Но драконы ничуть не честнее людей и могут говорить то, что в данный момент выгодно им самим. Порой Малта сомневалась: может быть, она, Рэйн и Сельден просто отмечены Дождевыми чащобами, но им повезло, поскольку в их случае изменения обернулись диковинной красотой? Ну а если они и впрямь Старшие, то уж точно никакие не король и королева; таковыми их сделало слишком живое воображение джамелийского сатрапа.

После их невероятных приключений на Пиратских островах, после того как Малта бесчисленное множество раз спасла жалкую жизнь сатрапа Касго, ему было приятно представить их с Рэйном своему двору как королевскую чету Старших. В то время Малта получала искреннее удовольствие от внимания и роскоши, которыми он их окружил. За несколько лет лишений и невзгод она соскучилась по милым безделушкам, красивой одежде и пышным празднествам. Но милость сатрапа распространилась гораздо дальше. Местная знать буквально осыпала их подарками и похвалами, в их честь слагали песни, создавали гобелены и витражи, призванные увековечить их визит в Джамелию, изобретали диковинные яства и выдавали их за излюбленные лакомства Старших.

Те несколько месяцев, когда у нее было все, что только душа пожелает, напоминали мыльный пузырь. Балы и приемы, драгоценности и торжества, благовония и представления… Ее до сих пор поражало, что они с Рэйном в конце концов устали от всего этого и захотели отправиться домой, чтобы пожениться и начать совместную жизнь. Малта вытащила плащ и перекинула его через руку: от мягкой ткани все еще исходил слабый аромат давно закончившегося бала, унося ее обратно в воспоминания о диком водовороте танца, когда она смотрела в лицо красивого молодого мужчины, который должен был стать ее супругом.

Подступившие минуту назад слезы внезапно высохли.

— Вот та улыбка, из-за которой мой мальчик полюбил тебя, — ласково сказала Янни.

— Ой, я чувствую себя так глупо: то плачу без причины, то радуюсь не пойми чему.

Янни громко рассмеялась:

— Ты беременна, моя дорогая, только и всего.

— Только и всего? — Голос Рэйна был полон напускного гнева, когда он вошел в комнату, подгоняемый порывом ветра, и захлопнул дверь, чтобы не впустить в помещение зимнюю стужу. — Да как ты можешь так говорить, мама, если сама постоянно твердила: «Дети — это все! Непременно роди нам маленького Хупруса, дорогая Малта! Пополни семейство еще одним наследником или даже парочкой!»

— Ну и что в этом плохого? — воскликнула Янни.

— Вы говорите обо мне, как о племенной корове! — возмутилась Малта.

— Ну, если только о такой маленькой прелестной коровке! Из-за которой мы все опоздаем на корабль, если она не закончит собираться прямо сейчас и не поковыляет за мной на своих чудесных копытцах, помахивая хвостиком.

— Сравнение хоть куда! — Малта попыталась изобразить обиду, но испортила все, рассмеявшись.

— Невоспитанный мальчишка, — упрекнула Рэйна мать, ласково толкнув его. — Не дразни свою жену! Ты можешь гордиться ее кругленьким животиком!

— А я и горжусь им, да еще как! — Рэйн осторожно положил руки на живот Малты.

Его глаза светились такой нежностью, что она зарделась, а его мать тактично отвернулась, как будто между супругами происходило нечто интимное, не предназначенное для ее глаз.

— Я позову людей, чтобы они отнесли вниз сундуки. Береги жену, сынок. Будь осторожен, и не только, пока вы будете спускаться к судну.

— Ты же знаешь, я никогда глаз с нее не спускаю, — ответил Рэйн.

Казалось, что ни он, ни Малта даже не заметили, как Янни закрыла за собой дверь. Однако, едва только Рэйн услышал щелчок замка, он обнял жену и прижался губами к ее губам. Он целовал ее нежно и страстно, как будто они все еще были молодоженами, пока она не отстранилась и не склонила голову ему на грудь. Рэйн погладил ее блестящие золотистые волосы, а потом дотронулся рукой до метки Старших — гребня у нее надо лбом. Малта задрожала от его прикосновения и, шепча тихие упреки, слегка отодвинулась.

— Я знаю, — вздохнул Рэйн. — Не сейчас, это может навредить ребенку. Я подожду. Но я не хочу, чтобы ты думала, будто я жду слишком уж терпеливо!

Она тихо рассмеялась и высвободилась из его объятий:

— Тогда потерпи чуть-чуть и дай мне выбрать, что нужно взять в дорогу.

— У нас нет времени, — сказал Рэйн. Подойдя к шкафу, он некоторое время оценивал его содержимое, а потом быстрым движением схватил охапку одежды, повернулся и кинул ее в дорожный сундук. Малта попыталась было слабо протестовать, но он решительно утрамбовал вещи и захлопнул крышку. — Вот так, готово! А теперь вперед. Мы поедем на лифте, а не пойдем по лестнице вдоль ствола, а ты знаешь, как медленно они ползут.