Город, где были мы (СИ)

— Вы лжете мне, а я вам — нет. У вас не получится вытравить из меня память о самом дорогом.

— Но это всего лишь иллюзия.

— Пусть. Зато это — моя иллюзия. Она дорога мне и совсем не мешает жить. Почему вы уверены, что если вы выпустите меня отсюда с воспоминаниями о Лессе, то это закончится плохо? Я не собираюсь бросаться на людей. Я просто буду жить также тихо и мирно, как и жила до этого.

— Это закончилось тем, что ты сбежала из дома, — язвительно напомнил мне доктор Браун. — Все дело в том, что ты попросту продолжишь блуждать в лабиринте своих собственных фантазий и никому от этого не будет лучше. Подумай о своей маме. Подумай о своих друзьях. Они хотят видеть девушку, которая живет реальной жизнью, а не мечтами.

— Мои мечты — это все, что у меня есть, — серьезно сказала я.

Покачав головой, он поднялся со стула и вышел, посчитав наш разговор законченным. А я продолжила писать. Как я и сказала, я ни разу не солгала. В этом городе, который я сочла серым, невзрачным и маленьким сразу после переезда, все заиграло новыми красками только после того, как я встретила Лесса. Без него город снова становится недружелюбным ко мне.

И когда я думаю об этом, я не знаю, как мне дальше жить.

========== Глава 28 ==========

Ухватившись за идею создания дневника моей памяти, я закончила его слишком быстро. Пару дней я потратила на перечитывание и пометки на полях, а затем он был полностью закончен. Теперь моя история навечно останется со мной, и я буду беречь ее, как зеницу ока. Теперь мне было все равно, будет ли доктор Браун читать мой дневник в его завершенном виде или не будет. Уже нельзя было ничего изменить. Слова, написанные на бумаге, обрели свою силу и стали реальными.

Дело было сделано, и меня охватила апатия. Целыми днями я лежала на кровати, послушно глотая все предложенные мне лекарства, и лишь изредка нащупывала под подушкой успокаивающий корешок тетради. Посещая ванную, я не узнавала саму себя. Эта бледная девушка, с осунувшимся лицом и пустыми глазами, не была той прекрасной влюбленной Алисой, которую я знала. Я отказывалась принимать себя такой. Я ощущала свою душу как бы отдельно от своего тела — вечно усталого, сонного, терзаемого различной болью. Терапия медикаментами не прошла бесследно, и теперь у меня попеременно болели голова, желудок или почки. Но я не жаловалась. У меня просто не было на это сил.

Заметив ухудшение моего состояния, доктор Браун перестал пускать ко мне посетителей. Я перестала видеть маму. Я больше не могла болтать с Лизи и Алексом, которые были моей ниточкой, ведущей во внешний мир.

Однажды после обеда, к которому я не притронулась из-за сильной тошноты, мне на глаза попался пластиковый нож, лежащий на подносе. Осторожно взяв его, я на мгновение задумалась о том, что с меня, в принципе, уже достаточно страданий и поисков. Конечно же, я понимала, что пластиковым ножом нельзя причинить себе никакого вреда, но сама идея манила меня своей новизной. Я прижала нож к запястью, и в этот момент в палату заглянула сестра Мэй, решившая забрать поднос. Она ахнула, и в два прыжка оказавшись рядом со мной, выхватила нож и сунула его себе в карман.

Впервые в ее глазах я увидела не только недовольство, но еще и страх. Она поспешно забрала мой нетронутый обед и ушла. А вскоре, что было ожидаемо, пришел доктор Браун.

— Арису, ты не хочешь поговорить со мной? — настойчиво спросил он.

— Не хочу, — натягивая на себя одеяло до подбородка, пробормотала я.

Очень хотелось спать. Но перед этим я хотела бы пролистать свою тетрадь. Это все, что у меня было — перечитывание моего дневника перед тем, как отправиться спать. С каждым днем эта история становилась мне все более чужой, и я уже сомневалась, что она когда-нибудь происходила со мной на самом деле. Но читать ее было неизменно приятно.

— Ты думала о суициде?

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — попросила я, доставая тетрадь.

— А ты подумала о маме и своих друзьях?

— Заткнитесь! — с неожиданной для самой себя злобой рявкнула я. — Я хочу почитать!

Доктор Браун печально склонил голову. Мои глаза уже впились в страницы тетради, но я все же услышала его последние слова.

— Боюсь, что с тобой я потерпел поражение. Я попрошу назначить тебе другого доктора, Арису.

— Мне все равно, — буркнула я, наконец погружаясь в свой маленький приятный мир.

Я и раньше грубила доктору Брауну, и не особенно переживала по этому поводу. Но повышать на него голос было явной ошибкой. Когда вечером сестра Мэй за руку отвела меня в душ, а потом обратно, я с ужасом обнаружила, что моя тетрадь исчезла.

— Где мой дневник? — спросила я у нее сразу же после того, как заглянула под подушку.

— Я не знаю, — сказала она.

Я сбросила на пол подушку. Следом отправилось одеяло, простыня и матрас. Я перевернула свою постель вверх дном, а затем бросилась к шкафчику. В нем не было ничего, даже остатков шариковых ручек. Но я продолжала свои поиски, как будто тетрадь могла вдруг появиться перед моим носом. Все это время, не отдавая себе отчета, я повторяла себе под нос «где, где, где же она», а потом перешла на крик.