Город греха

Элис в два гигантских прыжка преодолела расстояние до двери палаты, вбежала в помещение, и в тот момент, когда люди в белых халатах оказались на пороге, прыгнула в направлении кушетки, будто ныряла «рыбкой» в реку с разбега. Но немного не рассчитала. Вместо того, чтобы зафиксироваться в лечебной кровати, она, не сумев затормозить, по инерции проследовала дальше места назначения и с ужасающим грохотом, повалив стойку с капельницей, сверзилась на гладкий пол за кушеткой.

В конце осмотра доктор Ромм сообщил следующее: анализы у пациентки отличные, никаких патологий не обнаружилось и не подтвердилось. Осталось дождаться ещё одного, заключительного исследования, результаты которого должны прийти ближе к вечеру. Доктор Ромм не сомневался, что и данное исследование не даст поводов для беспокойства. Но чисто формально, для галочки, результат надо было зафиксировать! После этого администрация составит подробную справку о состоянии здоровья пациентки и на следующий день, то есть завтра, Элис подготовят к выписке.

— Есть одно но, — сказал Кристиан, внимательно глядя девушке в глаза. — Меня беспокоит ваше странное поведение. Как вы умудрились упасть с кровати?

— Мне кошмар приснился, — не моргнув глазом соврала Элис. — Будто за мной чудовища гнались. А я убегала. И видимо, как собака во сне, перебирала лапами. Ну, то есть ногами. И доперебиралась, что свалилась.

— Хм… — Бровь доктора скептически изогнулась.

— Больше не повторится! — заверила доктора Эля.

— А почему тогда у вас на лапах… э-э-э… в смысле на ногах, кроссовки вместо больничных тапочек?

Эля резко перевела взгляд вниз и обомлела — оказывается, она впопыхах забыла переобуться в кладовке. И теперь из-под больничных пижамных штанов выглядывали те самые треклятые кроссовки, что были ей на два размера больше.

После обеда настроение у Эли окончательно испортилось. То ли начались, наконец-то, отходняки от ночного загула, то ли просто иссякли в крови и так невеликие запасы серотонина и дофамина. Элис уныло пялилась в иностранноязычный телевизор, накручивала на палец локон над ухом и занималась самоедством.

«Что это вообще было? — спрашивала она себя осуждающим тоном. — Что за распущенное и позорное поведение?! Что человек обо мне подумает? Не успела познакомиться с первым встречным и тут же оказалась с ним в постели! Какая безнравственность!»

— Тебе что, шестнадцать лет? — спросила Эля вслух и тут же ответила: — Нет. Ты взрослая, рассудительная — хотя это под вопросом — тётенька! Но при первой же возможности напилась, накурилась и пустилась во все тяжкие. Стыдно ведь! Не удивлюсь, если Младен больше ко мне не подойдёт! Зачем ему гулящие женщины? Пипец, позор!

«Хорошо ещё, — подумала Элис, — что Кристиан не стал вводить ко мне санкций из-за нарушения больничного режима. А ведь мог, но сжалился! Попросил только не выкидывать больше ничего этакого до завтрашней выписки. Придётся, короче, поскучать какое-то время. Так бы с Мл аденом поговорить, но стыдно в общий зал идти».

Эля помимо воли вспомнила те самые прикосновения к мужскому телу, тот самый анатомический аттракцион, когда она взглядом, словно сканером, просвечивала парня насквозь. Что уж говорить, прикосновения были приятными, подушечки пальцев до сих пор при воспоминаниях жгло.

— Нет, но, с другой стороны, я что, кому-то что-то должна? — спросила Эля у телевизора. — Если Младен не захочет со мной общаться — его право. Но я не собираюсь от него прятаться. Вот сейчас прямо встану и пойду в зал. Может, там ещё и другие пациенты есть. Всё не одной сидеть!

Эля подхватилась было с кушетки, но секундой позже передумала.

Решила куковать в одиночестве.

Но через полчаса не выдержала. Сунула ноги в тапочки: кроссовки у неё отобрали, и отправилась в общий зал.

Новых пациентов она там не встретила. Зато встретила старых.

— Привет, — сказал Младен и как ни в чём не бывало улыбнулся. Он так же, как в прошлый раз, сидел на центральном диване и смотрел телевизор.

— Здорово, — буркнула Эля и уселась в метре от парня.

— Успео?[32] — поинтересовался Младен.

— Относительно, — не стала вдаваться в подробности Элис.

— Сутра операција. У меня[33].

— Удачи, — сказала Эля и вдруг подумала: человека завтра резать будут, а я отсюда уеду. — Всё хорошо пройдёт, уверена, — добавила она, чтобы как-то поддержать парня.

Но Младен, вопреки обыкновению, как-то кисло скривился.

— А где твои родные? — спросила Элис. — Я имею в виду родственники, что тебя тут поддерживают?

— Нема никога[34], — покачал головой Младен.

— Как нет? — удивилась Эля.

И тогда Младен рассказал… Если Эля правильно поняла, его родители погибли несколько лет назад при разрыве мины, оставшейся от бомбёжек Югославии. Несчастный случай. Есть ещё дядя, но они почти не общаются. Так что парень — один как перст. «Так ведь я тоже такая!» — вдруг подумалось девушке.