Город и его ненадежные стены

Я представил себя стоящим перед городскими воротами вместе с мальчиком. Я держу его за руку. Мальчик в зеленой толстовке с желтой подводной лодкой без колебаний отпускает мою ладонь и заходит в ворота, через которые я сам никогда уже пройти не смогу. Ведь я покинул город по собственному желанию. Когда он окажется в городе за стеной, мне придется вернуться в этот мир.

Я встал, подошел к окну, открыл его, высунул голову и сделал несколько глубоких вдохов. Ледяной зимний воздух обжег мои легкие. Я долго и пристально смотрел в пустынный сад. Островки замерзшего снега лежали на земле тут и там белыми пятнами.

Следующие несколько дней прошли спокойно. Светило солнце, ветра не было, и толстые сосульки на карнизах таяли одна за другой. Я сидел за столом и слушал, как за окном звенит капель. Тем временем мальчик, как всегда, сидел в читальном зале, поглощенный книгами. Я спросил Соэду, что он читает, и она перечислила мне названия. Это были исландские саги, «Логико-философский трактат» Витгенштейна, собрание сочинений Кёка Идзуми и «Энциклопедия для всей семьи». Каждая из этих книг была довольно объемной. Видимо, мальчик просто выбирал самые толстые книги, независимо от их содержания. Он был похож на прожорливого мужика, всегда заказывавшего в ресторане самый большой стейк из имевшихся в меню.

После нашего разговора в моем кабинете мы с мальчиком не общались около недели. Он, снова одетый в желтую толстовку, посещал библиотеку каждый день, но даже когда я проходил мимо него в читальном зале, не обращал на меня никакого внимания. Казалось, он был полностью поглощен своими книгами и не интересовался ничем другим. Возможно, это было и к лучшему. А я сидел за своим столом и выполнял повседневные обязанности директора библиотеки. Если подумать, моя работа была очень скучной, но пока она была связана с книгами, я всегда мог получать от нее удовольствие. На самом деле, мы - и мальчик, и я - занимались именно тем, чем хотели заниматься.

Но, кроме этого, мальчик всем сердцем хотел попасть в город за стеной и стать одним из его жителей. Он был полон решимости и не возражал против того, что никогда не сможет вернуться в наш мир. Ведь в этом мире не было ничего, что могло бы удержать его здесь. Это было мне абсолютно понятно. Но он не мог добраться до города самостоятельно. Для этого ему требовалось мое «сопровождение». Потому что я был единственным, кто уже проходил этот путь.

Вот только на самом деле маршрут, по которому можно добраться до города, был мне неведом. Даже если бы мне приказали снова пройти по этому маршруту, я бы не знал, как это сделать. Ведь я не помнил, как очутился в яме перед воротами города.

И был еще один вопрос, на который я не мог себе ответить. Действительно ли будет правильным привести мальчика в город? Будет ли это оправданно с моральной точки зрения? Ведь если он окажется в городе и станет читателем снов, то, скорее всего, исчезнет из реального мира.

Поскольку я не позволил своей тени умереть и помог ей сбежать из города, то вернулся в наш мир (точнее, меня сюда вернули). Потому что именно тень была тем, что меня с ним связывало. Это, разумеется, было не более чем предположением, но постепенно я все больше и больше убеждался в его правильности.

Но если мальчика отделят от его тени, и она умрет, то он будет потерян для этого мира навсегда. По словам Соэды, друзей у него не было, но родители и братья наверняка будут убиты горем, если он исчезнет.

Особенно мать, которая обожает своего сына... Разве мне позволено сделать что-то, что приведет к таким обстоятельствам? Каким бы искренним ни было желание мальчика, каким бы естественным оно ни казалось, не нарушу ли я моральный закон, исполнив его?

Мне хотелось с кем-нибудь об этом поговорить. Например, с Коясу. Он многое знал о жизни, и, безусловно, обладал необходимой мудростью. Вероятно, он мог бы дать мне ценный совет. Но Коясу - или его призрак - уже давно не приходил ко мне. И, возможно, никогда больше не придет. Скорее всего, его душа уже покинула этот мир. Он ведь сам говорил, что время, отведенное ему, очень ограничено.

Я думал посоветоваться с Соэдой, но мне было бы очень трудно объяснить такому человеку, как она, что я какое-то время прожил в неведомом городе за стеной. Возможно, если бы я это сделал, Соэда стала бы больше беспокоиться о моем психическом здоровье, нежели о психическом здоровье мальчика. Нет, я не мог рассказать ей о городе. Только Коясу и мальчик могли понять то, что я там увидел и испытал.

Поэтому, когда я в следующий раз увидел Соэду, то просто постарался как можно более небрежным тоном расспросить ее о мальчике и, главным образом, о его семье.

- Вы однажды сказали, что мать его обожает, не так ли?

- Да, она балует сына, как котенка.

- А отец?

Соэда пожала плечами.

- О его отце я знаю мало, и лично с ним никогда не встречалась. Но слышала, что он не особенно интересуется младшим сыном. Хотя, возможно, это всего лишь досужие домыслы.

- Как же он может не интересоваться судьбой собственного ребенка?