Город и его ненадежные стены

Внезапно я вспомнил свою подругу из юности. Я до сих пор точно помню, что она сказала тем майским утром, когда мне было семнадцать. Я все еще отчетливо слышал ее голос и дыхание в своих ушах.

Я ХОЧУ БЫТЬ ТВОЕЙ. БЫТЬ С ТОБОЙ ЕДИНЫМ ЦЕЛЫМ. ПО-НАСТОЯЩЕМУ.

- Ты разочарован?

Я поспешно стряхнул с себя наваждение и вернулся в реальный мир.

- Разочарован ли я тем, что у тебя нет интереса к сексуальным отношениям?

- Да.

- Ну, пожалуй, немного разочарован, - честно ответил я, - Но я рад, что ты так откровенно мне обо всем рассказала.

- И ты не перестанешь со мной общаться?

- Нет, конечно, - ответил я, - Мне нравится с тобой болтать. Да и в любом случае, других знакомых у меня в этом городе нет.

- Я чувствую то же самое, - сказала она. - Но не могу не думать о том, что тебя это разочаровывает.

- Я сделаю все возможное, чтобы постараться не обращать на это внимания.

- Знаешь, - сказала она, как будто доверяя мне что-то важное, - Мне и самой обидно, если честно. Возможно, даже сильнее, чем ты думаешь.

НО МЫ ЖЕ НЕ СПЕШИМ, ДА? СЕЙЧАС МОИ РАЗУМ И ТЕЛО РАЗДЕЛЕНЫ. ОНИ НАХОДЯТСЯ В РАЗНЫХ МЕСТАХ. ВОТ ПОЧЕМУ Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МЫ ПОДОЖДАЛИ. Я ПОКА НЕ ГОТОВА. МНЕ НУЖНО ВРЕМЯ. ПОНИМАЕШЬ?

Я закрыл глаза и подумал о времени. Тогда, в семнадцать лет, время казалось буквально неисчерпаемым. Как огромный бассейн, полный воды. Так что я о нем не волновался. Но сейчас все было уже не так. Время, которое у меня оставалось, было ограничено. И чем старше я становился, тем чаще думал о времени. Потому что часы неумолимо тикали.

- О чем ты думаешь?

- О «Могучей кучке», - ответил я без колебаний, почти рефлекторно, - Почему я не могу вспомнить их имен? Раньше я знал их наизусть. Мы проходили это на уроке музыки в школе.

- Странный ты человек - сказала подруга, - Почему тебя это так беспокоит сейчас?

- Я всегда беспокоюсь, когда не могу вспомнить что-то, что должен знать. Разве ты не чувствуешь то же самое?

- Меня больше беспокоит, когда я не могу забыть то, чего не хочу помнить.

- Все люди разные, - сказал я.

- Может быть, Чайковский входил в эту «кучку»?

- Нет, группа образовалась как реакция на творчество Чайковского. Как объединение композиторов, отрицавших западную музыку.

Мы надолго замолчали. В какой-то момент именно она нарушила это молчание.

- Такое ощущение, будто у меня внутри что-то застряло. И именно поэтому все постоянно идет не так.

- Зато теперь у тебя есть кому об этом рассказать.

Она на мгновение задумалась над моими словами.

- Так ты собираешься продолжать встречаться со мной?

- Конечно.

- «Конечно» - это твое любимое слово?

- Возможно.

Я поднял одну руку со стойки и положил на ее ладонь. Пять гибких пальцев нежно переплелись с моими. Будто разные времена сплетались и объединялись в одно. Внутри меня, как лиана, раскинулось чувство, очень похожее на грусть, но совершенно другого рода. Это чувство напоминало мне о том, что происходило раньше. Вероятно, во мне было что-то такое, о чем я и сам еще не знал. Пространства, в которых я еще не успел побывать.

«Балакирев», - прошептал мне кто-то на ухо. Как хороший друг, который сидел рядом и подсказывал ответы на экзаменационные вопросы. Точно, Балакирев. Теперь их было четверо. Четверо из пяти. Не хватало только одного.

- Балакирев, - громко сказал я. Так четко, будто писал его фамилию в воздухе. Я посмотрел на подругу, но она, похоже, меня не услышала. Она закрыла лицо обеими руками и тихо плакала. Слезы текли между ее пальцев. Я спокойно положил руку ей на плечо и сидел так очень долго. Пока ее слезы не высохли.

59

На визитной карточке молодого человека было написано название известной юридической фирмы: «Хирао, Хавакубо и Янагихара». Его собственного имени там указано не было.

- Я действительно юрист, но пока - всего лишь помощник. Что-то вроде ученика или мальчика на побегушках, - объяснил молодой человек, улыбаясь и глядя мне в глаза. Эта скромность показалась мне скорее заранее обдуманной, нежели искренней. Я предложил своим гостям расположиться на диване в приемной. Они садились на него с такой осторожностью, будто не были уверены, что диван их выдержит.

- Это - мой младший брат, - представил мне юрист своего спутника, - Он изучает медицину в Токийском университете. Скоро у него уже начнется первая практика.

- Я очень рад с вами познакомиться, - вежливо сказал младший брат и низко поклонился. Он казался чрезвычайно воспитанным.

Старший брат был высоким и щуплым, а младший - довольно коренастым. Но черты их лиц были очень похожи - правильные, четкие и интеллигентные. Оба были одеты по-городскому.

Старший - в темно-синий облегающий костюм, белую рубашку с галстуком в зелено-синюю полоску и черное шерстяное пальто, а младший - в приталенную серую водолазку и бежевые брюки чинос. Волосы у обоих были аккуратно подстрижены и уложены гелем.

Моя подруга из кофейни очень точно описала их как «приятных молодых людей». Оба были очень вежливы и выглядели интеллигентно, но при этом в них не было никакого высокомерия, и они определенно умели произвести хорошее впечатление. Им бы крем после бритья по телевизору рекламировать.