Город и его ненадежные стены

- Да, только один стакан. Изредка позволяю себе еще один перед сном, но не более того, иначе могу не остановиться. Жить одному - это большой риск. А я все еще новичок в этом деле.

Некоторое время в кофейне стояла полная тишина. Эта тишина, которая появилась здесь сразу после закрытия, давила на меня. Чтобы ее нарушить, я спросил первое, что пришло в голову.

- Ты знаешь «Могучую кучку»?

Подруга слегка покачала головой. Дым от ментоловой сигареты все еще медленно кружился в воздухе, хотя сама сигарета уже давно потухла в пепельнице.

- Нет, не знаю. Это какая-нибудь анархистская группировка или что-то в этом роде?

- Нет, они не имеют никакого отношения к политике. Это пять русских композиторов девятнадцатого века.

Она посмотрела на меня с удивлением.

- И... что насчет них?

- Да на самом деле ничего. Я просто хотел что-то у тебя спросить. Я помню фамилии троих из этих композиторов, но никак не могу вспомнить двух других. А ведь раньше я их знал. Это беспокоило меня весь день.

- Пять русских композиторов, - повторила она, весело засмеявшись, - Странный ты человек.

- Днем ты сказала, что хочешь о чем-то поговорить со мной.

- Да, но теперь я уже не уверена, что стоит это делать.

Я сделал глоток виски. Наслаждаясь ощущением, как он течет по моему горлу, я молча ждал, пока она продолжит.

- Если я расскажу тебе то, что собиралась, ты, возможно, разочаруешься и не захочешь больше со мной видеться.

- Я не знаю, о чем идет речь, - сказал я, - Но по моему скромному опыту, если тебе подвернулся подходящий момент что-то сказать, то следует им воспользоваться. Чем дальше, тем сложнее будет это сделать.

- Думаешь, сейчас - подходящий момент?

- Рабочий день окончен, выкурена ритуальная сигарета, сделано несколько глотков первоклассного виски - какой момент может быть более подходящим?

Легкая улыбка появилась на ее губах, словно луна, поднимающаяся над горным хребтом. Она откинула волосы со лба. У нее были длинные, тонкие и красивые пальцы.

- Наверное, ты прав. Я расскажу то, что собиралась рассказать. Может быть, ты будешь разочарован, а может быть, нет. Может быть, просто уйдешь, а мне будет стыдно.

Стыдно?

Но я ничего не сказал. Просто ждал, что она расскажет.

- Это то, что я обычно держу при себе.

Термостат кондиционера на потолке внезапно издал неожиданно громкий щелчок. Я молчал.

- Можно я сначала задам тебе один личный вопрос?

- Конечно.

- Я нравлюсь тебе как женщина?

- Да, нравишься.

- И в сексуальном смысле тоже?

- Пожалуй.

Она слегка нахмурилась.

- А конкретнее?

- Сегодня днём я заправлял постель и подумал о том, есть ли шанс, что ты будешь лежать здесь сегодня вечером. Эта мысль показалась мне очень заманчивой.

Она покрутила стакан с виски в руке.

- Я рада, что ты это сказал.

- А я рад, что ты рада это услышать. Но... почему-то мне кажется, что разговор на этом далеко еще не исчерпан.

- Действительно. - она подбирала слова медленно и тщательно, - К сожалению, я не могу оправдать твоих ожиданий в этом плане. Хотя мне, наверное, и хотелось бы это сделать.

- У тебя есть кто-то еще?

Она решительно покачала головой.

- Нет. Никого. Дело не в этом.

Я молча ждал, пока она продолжит. Она снова медленно покрутила стакан в руке.

- Проблема - в самом половом акте, - после небольшого вздоха она продолжила, - Проще говоря - я не могу заниматься сексом. Мне не доставляет это никакого удовольствия. Только боль.

- А как же ты жила с мужем?

- Честно говоря, у меня ни разу не было секса, пока я не вышла замуж. Был парень, но до этого дело не дошло. Мы пытались несколько раз, но ничего так и не получилось. Боль была слишком сильной. Впрочем, я была уверена, что все наладится, когда я выйду замуж. Но, к сожалению, и после свадьбы ничего не изменилось. По просьбе мужа у нас были регулярные супружеские отношения. Потому что так положено. Но я не чувствовала ничего, кроме боли. И в какой-то момент отказалась это продолжать. Наверное, излишне говорить, что это также стало одной из причин нашего развода.

- А ты знаешь, из-за чего это у тебя?

- Нет, даже идей в голову не приходит. В детстве у меня не было никаких травмирующих переживаний, которые могли бы оказать подобное воздействие. У меня нет предрасположенности к гомосексуализму, нет моральных запретов или ограничений. Я была обычной девчонкой, выросшей в нормальной семье. Мои родители хорошо ладили, у меня было много друзей, и в школе я училась неплохо. Моя жизнь была настолько нормальной, насколько это возможно. Вот только сексом я заниматься не могла - а это уже ненормально.

Я кивнул. Она поднесла стакан ко рту и сделала небольшой глоток.

- Ты никогда не обращалась к врачу по этому поводу? - спросил я.

- В Саппоро я дважды ходила к психотерапевту по просьбе мужа. Один раз мы были у него вместе, а еще раз я пошла одна. Но это не помогло. И, честно говоря, было пыткой говорить о чем-то столь личном с незнакомым человеком. Пусть даже она и являлась экспертом в этой области.