Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Общие сведения об этих текстах, а также конкретные причины обращения к их содержанию специально оговорены в процессе исследования. Добавлю, что лишь использование обширного корпуса «допольнительных» источников позволило рассмотреть каждый из исследуемых сепульведских и куэльярских текстов как сложную и многоплановую систему, сочетающую слои и элементы разного времени и происхождения.

2. Местная история Сепульведы и Куэльяра: объект и методы настоящего исследования

Все высказанные выше замечания, а также учет традиции, сложившейся в отечественной историографии пиренейской территориальной общины, определили объект и методологию предпринятого мной конкретно-исторического исследования местной истории Сепульведы и Куэльяра.

В центре внимания находятся три основных комплекса вопросов. Во-первых, определение особенностей внутренней структуры леоно-кастильской территориальной общины как формы организации власти на местах. Предполагается выяснить, было ли консехо свободной самоуправляющейся общиной, органом муниципального типа, очагом свободы в окружающем его феодальном мире. Следует учесть, что в основе этого мира лежала иерархия форм зависимости — привилегированных и непривилегированных. Уже само по себе это явление придавало относительный характер любой «свободе» (как, впрочем, и «вольности», и «привилегии»). Важно понять и то, какое же содержание вкладывали современники в понятие «свобода» консехо.

Решение описанной задачи представляется невозможным вне сопоставления территориальной общины Кастилии и Леона как модели организации власти на местах с теми критериями муниципальных учреждений, которые были показаны на примере запиренейского «вольного города». Лишь исходя из этого, можно найти ответ на вопрос, в какой мере консехо может быть охарактеризовано как муниципальное учреждение.

Второй комплекс проблем — выявление степени обоснованности сложившегося представления о пиренейской территориальной общине как сообществе мелких свободных земельных собственников. Новые данные ставят под сомнение старые представления о механизме ее возникновения. Предполагается выяснить, была ли община свободной изначально, или же она приобрела свою свободу впоследствии. Необходимо понять меру реальности этой «свободы», в том числе и потому, что речь идет о другой стороне все той же проблемы «свободного» характера консехо.

Лишь ответив на поставленные выше вопросы, можно подойти к решению третьего круга проблем, а именно к выявлению степени обоснованности характеристики местного рыцарства как нефеодального слоя, уточнению его места и роли в системе консехо.

Разумеется, одномоментное решение поставленных задач применительно ко всей городской истории средневековой Испании (и даже Кастилии) требует проведения работы совершенно иного масштаба и уровня сложности, чем представленная в настоящей книге. Однако избранная мной форма локального исследования все же позволяет достичь прогресса в осмыслении указанных проблем: важно лишь четко оговорить специфику региона и хронологического периода, о котором идет речь, с тем, чтобы в частном обнаружить зримые черты общего.

Как мне кажется, по причинам, приведенным выше, наиболее предпочтительным хронологически является период XIII — середины XIV в., который ныне абсолютное большинство исследователей воспринимают как эпоху наивысшего расцвета консехо-«муниципия». Принято полагать, что именно в этот период он в наибольшей степени соответствовал критериям свободных муниципальных учреждений.

Что же касается географических рамок исследования, то здесь наиболее значимым моментом представляется принадлежность Сепульведы и Куэльяра к исторической области Эстремадура в Центральной Испании (существующая ныне одноименная провинция охватывает лишь западную ее часть). Как уже говорилось выше, по мнению историков пиренейского средневекового города, именно в городах-крепостях этого региона сформировались наиболее зрелые формы «муниципиев». Кроме того, считается, что в приграничной Эстремадуре роль «народного рыцарства» в системе консехо была наиболее значительной. Поэтому выводы, сделанные на материале указанного региона, имеют значение, далеко выходящее за локальные рамки.