Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

И в Сепульведе, и в Куэльяре торгово-ремесленные предместья не имели собственных стен. Этот факт представляется весьма показательным: он свидетельствует о том, что городские укрепления отнюдь не играли самодовлеющей роли, определяя планировку поселения, как это было свойственно, например, бастидам Гиени. Наоборот, развитием города определялось строительство новых линий стен, и в этом смысле Сепульведа и Куэльяр не имели кардинальных отличий от городов запиренейской Европы.

Естественно, типично городским был не только внешний облик Сепульведы и Куэльяра, но и свойственные им формы экономической и социальной жизни. Первый из указанных аспектов получил всеобъемлющее рассмотрение в начале 1980-х годов в работах С.Д. Червонова, привлекавшего и данные пространного фуэро Сепульведы[357]. Источники позволяют конкретизировать сделанные им выводы применительно к избранным объектам исследования. Прежде всего они свидетельствуют о наличии в Сепульведе и Куэльяре значительного слоя торгово-ремесленного населения. В числе куэль-ярских и сепульведских ремесленников (menestrales) упоминаются бочары, землекопы, пекари, мясники, кузнецы, цирюльники, угольщики и даже «художники» (pintores)[358].

Есть указания и на существование группы профессиональных торговцев (negotiati). Об относительной стабильности рыночного спроса говорят факты их специализации на продаже отдельных товаров, вплоть до торговли исключительно ячменем. Кроме того, в обоих городах существовали иудейские общины, экономические интересы которых в немалой степени были связаны с торговлей. Наконец, куэльярское и сепульведское местное право содержит немало специальных норм, касающихся регламентации торговли и ремесла. Они включают и элементы настоящего «рыночного права», устанавливающие особый статус рынков (mercados) и ярмарок (nundinae, ferias)[359]. Подробное рассмотрение этих вопросов выходит за рамки настоящей работы; к тому же в отечественной литературе их специально исследовал С.Д. Червонов. Однако даже изложенных кратких замечаний достаточно для того, чтобы отвергнуть однозначное представление об экономике эстремадурских городов как исключительно аграрно-скотоводческой.

Помимо экономических аспектов городской жизни, обратим внимание и на аспекты социальные. Документы сохранили свидетельства о наличии специфически городских форм коллективизма, важным внешним проявлением которых в XIII — середине XIV в. стало формирование системы городских религиозных братств (hermandades, confradrías)[360]. Как и в городах запиренейской Европы, их деятельность (по меньшей мере, изначально) была по преимуществу религиозной. Особое место занимал похоронный культ, многие детали которого подробно регламентировались, в частности, в ряде куэльярских документов. Представители городской верхушки стремились затмить друг друга пышностью похоронных и поминальных церемоний, настаивая в своих дарственных в пользу Церкви на участии в них всех городских клириков, одетых особо торжественным образом[361].

Городские церковные учреждения активно конкурировали в борьбе за паству. Например, в Куэльяре в середине XIII в. наиболее успешно шли дела францисканского конвента, появившегося в городе в 30-х годах. Среди прочего эти успехи стали причиной неоднократных жалоб приходских клириков, направлявшихся непосредственно в Рим. Заметим, что присутствие в Куэльяре францисканцев и кларисс — этих чисто «городских» орденов, — является еще одним важным свидетельством подлинно городского образа жизни куэльярцев XIII–XIV вв.[362]

Тем не менее поселения столь четко выраженного городского типа, каковыми были Сепульведа и Куэльяр, в известных нам источниках обозначаются термином «villa»: наименование «urbs» применительно к Сепульведе, содержащееся в грамоте 1076 г., в документах более не повторялось. С первого взгляда подобная форма использования термина «villa» не заслуживает особого внимания. В исследуемый период он широко применялся и для обозначения запиренейских, в частности французских, городов. Кроме того, на Пиренейском полуострове аналогичным образом нередко именовались такие крупные административные, церковные и экономические центры, как Сеговия, Бургос, Валенсия и некоторые другие. В источниках они чаще всего фигурируют под названием «villas» и лишь изредка обозначаются термином «civitates» (ст.-каст, «cibdades»)[363].