Город из пара

Все, кто помнит тот день, утверждают, будто небо раскололось, озарившись великим сиянием. Пламя охватило зверя, заструилось между клыков и чешуек, и биение крыльев распростерлось над городом огромной огненной розой. Наступила тишина, и когда люди снова открыли глаза, небо смерклось, как в самую темную ночь, и медленный дождь из хлопьев блестящего пепла пролился сверху, покрывая улицы, обгоревшие руины, город могил, храмов и дворцов белой пеленой, которая рассыпалась от прикосновения и пахла огнем и проклятием.

7

Той ночью Раймундо де Семпере смог выбраться из темницы и вернуться домой, дабы удостовериться, что семья и его печатня пережили катастрофу. На рассвете печатник вышел к Морской Стене. Обломки потерпевшего крушение корабля, который доставил Эдмонда де Луну в Барселону, колыхались на волнах прилива. Море разрушало обшивку и проникало внутрь, будто в дом, у которого обвалилась стена. Обшарив внутренность корабля в призрачном свете зари, печатник нашел наконец то, что искал. Бумагу частично разъела соль, но планы великого лабиринта книг остались нетронутыми, такими, как Эдмонд де Луна начертал их. Семпере сел на песок и развернул их. Его ум не мог постичь всю сложную арифметику, на которой покоилась эта иллюзия, но, сказал себе Семпере, найдутся умы более светлые, способные раскрыть секреты. А до той поры, когда люди более мудрые придумают, как спасти лабиринт и припомнить цену, заплаченную за зверя, он сохранит эти планы в семейном сундуке, где однажды, вне всякого сомнения, их обнаружит строитель лабиринтов, достойный такой задачи.

Князь Парнаса

Солнце багровой раной погружалось за линию горизонта, когда кабальеро Антони де Семпере, которого все называли «делатель книг», взобрался высоко на стену, окружавшую город, и заметил издалека приближающийся кортеж. Шел год тысяча шестьсот шестнадцатый от Рождества Христова, и дым, отдававший порохом, вился над крышами Барселоны – города из камня и пыли. Делатель книг обратил туда взор, заплутавший среди миража башен, дворцов, переулков, которые трепетали среди миазмов и вечного сумрака. Только факелы нарушали его, да кареты тащились по мостовой, царапая стены.

«Однажды стены упадут, и Барселона расплывется под небом, как чернильная слеза по святой воде».

Делатель книг улыбнулся, вспомнив слова, произнесенные добрым другом, когда тот покидал город шесть лет назад.

«Уношу с собой память, плененный красотой улиц, в вечном долгу перед его темной душой, которой обещаю вернуться, дабы отдать свою и погрузиться в самое сладостное забвение».

Цокот копыт, раздававшийся почти у самых стен, нарушил очарование. Делатель книг обернулся к востоку и разглядел, что кортеж въехал уже на дорогу, ведущую к воротам Святого Антония. Черный катафалк украшали рельефы и резные фигуры, они вились вокруг центральной части, где лежал покойный, застекленной, с задернутыми бархатными занавесями. Катафалк сопровождали два всадника. Четверка лошадей с плюмажами и в траурной сбруе влекла его, из-под колес поднималось облако пыли, пылавшее янтарем в лучах заката. На козлах выделялась фигура кучера с закрытым лицом, а позади него, увенчивая катафалк, словно ростр – нос корабля, высился серебряный ангел.

Делатель книг потупил взгляд и горестно вздохнул. Сразу понял, что он не один, даже не нужно было оборачиваться, чтобы определить, кто стоит рядом. Повеяло холодом и ароматом засохших цветов, всюду сопровождавшими этого кабальеро.

– Говорят, хороший друг – тот, кто умеет одновременно помнить и забывать, – произнес он. – Вижу, Семпере, вы не забыли о назначенной встрече.

– Да и вы не забыли о долге, синьоре[4].

Кабальеро приблизился так, что его бледное лицо оказалось в пяди от лица делателя книг, и Семпере мог любоваться собственным отражением в темных зеркалах зрачков, которые меняли цвет и сужались, будто у волка, почуявшего запах свежей крови. Кабальеро не постарел ни на день и был в той же одежде. Семпере объяла дрожь, в глубине души он хотел поскорей убежать, но лишь вежливо кивнул головой и спросил:

– Как вы меня нашли?

– Вас, Семпере, выдает запах типографской краски. Можете порекомендовать мне что-нибудь хорошее из ваших последних изданий?

Делатель книг заметил, что кабальеро держит большой том в руках.

– У меня скромная печатня, в нее не попадают авторы, какие пришлись бы вам по вкусу. К тому же у синьоре уже есть что почитать на ночь.

Кабальеро оскалил в улыбке белые, заостренные зубы. Делатель книг перевел взгляд на кортеж, который уже подъехал к стене. Почувствовал, как рука кабальеро опустилась ему на плечо, и стиснул зубы, чтобы унять дрожь.

– Не пугайтесь, дружище Семпере. Скорее потуги Авельянеды и всей своры убогих завистников, которых печатает ваш приятель Себастьян де Комелья, дойдут до потомства, чем душа моего возлюбленного Антони де Семпере попадет в скромную обитель, какой я управляю. Вам от меня нечего бояться.

– Нечто подобное вы говорили дону Мигелю сорок шесть лет назад.

– Сорок семь. И я его не обманул.