Город клинков

– …я не понимаю, из чего сделана облицовка. Это не обычный камень. Что бы это ни было, оно не похоже на статуи, которые лежат у берега Солды. Так или иначе, но есть два типа изваяний, служившие двум разным целям. Одни использовались для чего-то. Другие были чисто декоративными. Те, что лежат у берега, – декоративные, их ваяли из обычного камня. И этот камень подвергся эрозии с годами и в результате смены климата. А эти… М-да. Они прочнее. И тяжелее. Сколько ни старались, даже кусочка не удалось от них отбить. Мы даже для анализа ничего не можем отколоть. Видимо, тут дело в том, как их изготавливали. Нам такого еще не попадалось. Мы также предполагаем, что они не божественного происхождения, потому что они бы рассыпались в прах, когда Вуртья умерла. Похоже, древние вуртьястанцы хранили многие тайны – и это помимо того, что делалось с непосредственно божественной помощью.

Мулагеш осторожно высовывает голову – Сигню разговаривает с богато одетым дрейлингом. На нем темно-красные одежды, на голове – церемониальный убор – меховая шапка, обильно расшитая золотом. Сигню стоит бледная, зажатая. Она явно не в своей тарелке, куда только подевалась ее былая харизма.

Не очень понятно, почему она так обеспокоена присутствием этого человека. На том белые меховые перчатки, белые меховые сапоги и белый меховой пояс – с виду обычный щеголь. И тут человек поворачивает голову, чтобы поскрести щеку, и Мулагеш видит блестящий золотой кругляш, прикрывающий один глаз.

Во имя всех морей. Это же Сигруд.

Она продолжает изумленно разглядывать его смешную богатую одежду, золотые кольца на руках, свисающую с шеи цепь.

Проклятье, да он как на парад нарядился!

* * *

Мулагеш с трудом сдерживает смех. Кому сказать, что этот хлыщ – доверенный агент Шары Комайд, на счету которого бесчисленное количество убийств!

И тут он начинает говорить – и да, голос не изменился: басовитый и хрипловатый, словно вымоченный в темном эле.

– А для чего, – медленно говорит он, – они предназначались?

– Что? – сердито переспрашивает Сигню. – Статуи?

– Да, – говорит он. – Ты сказала, что они для чего-то использовались. Так для чего?

– Да мы понятия не имеем! Понятия не имеем, что они там делали или делают до сих пор!

В голосе слышатся злость и нетерпение, и ответ звучит грубо. Сигню спохватывается и продолжает уже спокойнее:

– Мы заметили, что на всех статуях вырезаны имена, иногда не на самом заметном месте. Кто-то полагает, что это что-то типа памятника над могилой усопшего. А другие похожи на маленькие саркофаги. Вот здесь стоит такой – весьма скромный, похожий на коробку, но мы ничего в них не нашли. И непонятно, как там тело могло лежать. Зато ясно, что там было… оружие.

– Оружие?..

– Да, в каждом лежало оружие. В каждом таком саркофаге есть небольшое возвышение, на которое, как мы поняли, укладывали меч. Но их мы не нашли. Наверное, они исчезли во время Мига, а возможно, их смыло морем, когда древний город пал.

Сигруд некоторое время молча разглядывает изваяния. Воспользовавшись паузой, Сигню продолжает:

– Благодаря нашему контакту в крепости нам удалось получить список тестов на божественное. Это такие методы, с помощью которых можно определить, есть ли следы божественного в… вещах. Или предметах. Все изваяния обследованы, и все с отрицательным результатом. Этого должно быть достаточно, разве нет?

Сигруд молчит.

– Разве нет? – зло спрашивает Сигню.

– Я слышал, – спокойно говорит он, – что однажды в тебя стреляли.

– Что?

– Кто-то в тебя выстрелил. Пуля срезала прядь волос. Это правда?

– Ах, это. Ну да, это случилось некоторое время тому назад. Но мы с тех пор усилили охрану.

– А взрывчатка? Вы рассматриваете ее как потенциальную угрозу?

И он смотрит на Сигню, и единственный его глаз странно поблескивает.

– Да, – коротко и сердито отрезает Сигню. – Но это все безосновательные страхи. Итак. Вернемся к теме нашего разговора. Наша служба безопасности справляется с охраной объекта. Если бы мы допустили ошибку, главы племен потребовали бы передать им статуи. Так что план мой заключается в том, чтобы использовать изваяния как дополнительный рычаг давления на глав племен: они нам – право пользования гаванью, мы им – статуи. В противном случае мы поставим министерство в известность, и, поскольку это Вуртьястан, я уверена, что министерство конфискует их и отправит на экспертизу. Длительную весьма. И в результате они так и останутся в руках сайпурцев.

Молчание.

– Как ты считаешь, хорошая это стратегия? – спрашивает она. – Или ты хочешь… что-то в ней поменять?

Сигруд продолжает молчать.

– Так как? – не выдерживает Сигню.

В конце концов он пожимает плечами:

– Я в тебя верю.

Сигню изумленно смотрит на него. Изумленно и подозрительно.

– Ты… веришь в меня? То есть ты считаешь, что это хорошая идея?

– Я этого не говорил. По мне, так это дерьмо лучше выбросить с концами в океан. Я ненавижу божественное, дохлое оно или живое. Но ты – не я. Ты – это ты. И если ты думаешь, что идея хорошая, что ж, поступай, как считаешь нужным.

Сигню так опешила, что долго не может найтись с нужными словами:

– Почему?

– Почему что?