Город на янтарном берегу

Все это говорить, конечно, не следовало. Прозвучало бы глупо, и мама научила Катю, что жалобы не красят человека. Иногда можно пожаловаться, говорила мама, чтобы найти в себе силы двигаться дальше, но жаловаться полузнакомым людям, не самым близким друзьям или случайным попутчикам – последнее дело. И близким-то не всем скажешь, что говорить об остальных. Люди равнодушны, чужой треснувший мир интересует их мало, только их собственный, и зачастую на жалобщиков смотрят презрительно и помощи не предлагают – зачем? Сами справятся.

– Тогда ты не против, если мы не только сегодня пройдемся, но и завтра?

Катерина удивилась:

– Ты ведь работаешь.

– Работаю, – согласился Даниил, – потому смогу уделить тебе только свободное от этого время. Еще и выставка, будь она неладна… – Он поморщился – наверное, вспомнил о Белозерском. – Разберемся. Тут много интересных мест, которые не увидишь, если не знать, где они и как туда добраться.

Официантка принесла поднос, уставленный японской едой, и разговор временно прекратился.

После обеда Катерина почувствовала, что у нее слипаются глаза. После смерти мамы с ней такое иногда случалось: прямо посреди дня вдруг валил сон, и однажды Катерина даже на работе уснула, свернувшись калачиком на диване. Добрая девушка из пиар-службы ее заменила, а Катерина проспала полтора часа, словно в черную дыру провалилась.

И сейчас «дыра» маячила поблизости.

– Даниил, ты не обидишься, если я пойду в отель? – спросила Катерина. – Много впечатлений для первого дня.

Если он и удивился, то виду не подал.

– Хорошо. Можно пригласить тебя на ужин?

Эту фразу Катерине сто лет не говорили. Старый приятель Даниил мог бы ограничиться чем-то более неформальным, но проговорил вопрос, как будто к хрустальной вазе обращался.

– Да, конечно, – сказала Катерина торопливо.

– Тогда отведаем национальной кухни. Можно сказать – исторической.

Даниил проводил ее до отеля (Катерина начинала понимать, что Серебряков имел в виду, утверждая, будто расстояния в Риге крошечные – дошли минут за пять), распрощался, договорился о встрече в семь и отбыл. Катерина поднялась к себе в номер, бросила сумку на стол, включила кондиционер, разделась и нырнула под одеяло. Сон затянул ее в прохладный темный омут.

Отправляясь в Ригу, Катерина рассчитывала есть на ходу или в недорогих кафе, хотя скопившиеся за долгие годы на счету непотраченные «зарплатные» деньги позволили бы, наверное, и в каком-нибудь «Рэдиссоне» жить. В любом случае, она не захватила одежды для ужина в ресторане высокого класса. Даниил не сказал, куда ее поведет, но это ведь ужин, а ничего соответствующего у Катерины не имелось. Ладно, если это будет очень дорогое место, она просто переживет и больше никогда не поддастся на уговоры. Она надела самое приличное из имевшегося – белые льняные брюки, кремовый топ и легкую кофточку, – наскоро причесалась, мазнула тушью по ресницам и спустилась в лобби, где поджидал Даниил.

Он костюм не сменил, и Катерина успокоилась. Если Даниила в его колоритных джинсах пустят в ресторан, то ее и подавно.

– Ты чудесно выглядишь, – сделал комплимент Серебряков, и это тоже прозвучало, как будто из другой жизни.

С Катериной такие вещи не случались. Вся романтика осталась в юности, да и не доверяла девушка показной романтике. Не доверяла комплиментам, зная, как мало ценится слово в современном мире, не доверяла авансам и одобрительным фразам. Негативные высказывания воспринимались ею гораздо лучше. «Такой человек», – говорила мама.

Жара немного спала, ветер с моря стал сильнее и плотнее; он тащил по небу целые стада облаков, и солнце то скрывалось за ними, то возникало снова. До заката было еще далеко, но вечер уже ощущался – в том, как падали лучи, золотя дома и башни, в том, как изменилась температура, само настроение города. Воздух был жемчужно-золотистым, удивительного оттенка, совсем несхожего с московским. Вечер в Москве – это кармин и индиго, неправдоподобно синее небо с острой, яркой закатной полосой, а здесь – сдержанные тона, мягкие переливы красок, как будто находишься внутри перламутровой раковины.

Рига сейчас походила на книгу детских сказок, на город, где живут принцессы с веретеном, коварные и добрые волшебники, задумчивые феи и Золушки, чистящие закопченные камины в старых домах. Еще немного походила на декорацию к историческому фильму, Катерине иногда казалось, будто вокруг нее – ненастоящее. Она поинтересовалась у Даниила, сколько фильмов снимали в Риге, и он охотно откликнулся:

– Много. Я даже не знаю точного числа. Самые известные, конечно, это «Семнадцать мгновений весны» и наш «Шерлок Холмс». Потом сходим посмотреть на дом на Бейкер-стрит. А в январе тут даже парад Шерлоков Холмсов устраивают, я однажды видел. Иду по улице, а у кафе стоят и курят два английских полисмена, три инспектора Лестрейда, Холмс и доктор Ватсон – все в костюмах, и вид у них такой, будто из книги сюда перенеслись.