Город на крови

Это было особо представительное совещание, так как на нём должны были быть окончательно зафиксированы параметры предстоящего генерального наступления. Кроме Геринга, Кейтеля и Канариса здесь были: начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, начальник штаба оперативного управления Верховного командования вермахта генерал-лейтенант Йодль, начальник оперативного отдела генерального штаба сухопутных войск генерал-лейтенант Хойзингер, Генерал-квартирмейстер Вагнер, начальник 12-го отдела Генштаба «Иностранные армии востока» полковник Гелен. Кроме того, на совещание были приглашены все армейские высшие чины, которым предстояло воплотить в жизнь план наступления: командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Бок, начальник штаба группы армий «Юг» генерал пехоты фон Зоденштерн, командующий 1-й танковой армией генерал-полковник фон Клейст, командующий 2-й полевой армией генерал-полковник барон фон Вейхс, командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот, командующий 6-й армией генерал танковых войск Паулюс, командующий 17-й армией генерал-полковник Руофф, и от военно-воздушных сил – генерал-полковник фон Рихтгофен, командующий 4-м воздушным флотом.

Обстановка на фронте благоприятствовала новому немецкому генеральному наступлению. Были одержаны победы у Харькова и Курска, близилось взятие Севастополя; продвинулись вперед румыны; окруженная группировка у Волхова доживала последние дни. Исходя из этой ситуации, Германским генеральным штабом в строжайшей секретности была разработана трёхэтапная наступательная операция «Зигфрид», которую Гитлер из суеверных соображений велел переименовать в «Блау».

Фюрер был уверен в успехе наступления, но после досадной неудачи у Москвы, которая должна была быть захвачена в соответствие с планом «Бабаросса», считал неправильным называть военные операции именами героев эпоса. Название же «Блау» вполне подходило, потому цель её первого этапа – город Воронеж, находился меж двух рек – синих стихий, Дона и реки Воронеж.

Воронеж был важным военно–промышленным и экономическим центром, а также узлом транспортных коммуникаций Центральной России. Через него проходили шоссейные и железные дороги, а по рекам – водные пути, идущие в направлении с севера на юг, от Москвы – к Азовскому, Черному и Каспийскому морям.

–И всё же мы должны учитывать возможный обратный эффект на бомбёжку детского парка в Воронеже. Теперь многие наши солдаты рискуют быть истребленными там разъяренными горожанами.

Это был известный своими бестактностями начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер. Фюрер, всегда терпимо относившийся к фрондёрству полезного своей въедливостью Гальдера, лишь повел бровью в его сторону и брезгливо поморщился. В данном случае это означало: «Великий Рейх и его солдаты сумеют взять за горло эту слабую нацию».

Адольф Гитлер не вёл счёт своим маскам. Их у него были десятки, на все случаи жизни. В течение своей непростой политической карьеры, которая, по его личному мнению началась ещё в окопах 1-й мировой войны, он научился умело маскировать свои страхи и неуверенность произвольными выражениями лица, приличествующими моменту. Со временем маски стали не просто его помощниками, а частью его сознания и, «надетые» в нужный момент, мгновенно настраивали его самоощущение на нужный сценарий: особенно проницательного, особенно умного, особенно благожелательного к тем, кто искренне повиновался его воле. Единственное человеческое чувство, для которого у Гитлера маски не имелось за ненадобностью, была жалость. Он знал, что даже если одна из его любимых кошек посмеет его укусить, он без малейших сомнений прикажет её убить.

Гитлер уважал и ценил себя, считая, что все его планы и решения внушает ему высшая земная сущность, более влиятельная, чем тот бог, которому поклоняются обычные люди. И всё-таки, время от времени, страх и неуверенность, жившие в глубине существа фюрера, давали о себе знать, мучая его тело недомоганиями, рождая в его мозгу сомнения в своей гениальности и безнаказанности.

После поражения под Москвой у Гитлера начали даже время от времени появляться не подкреплённые настоящими болезнями боли в животе, тошнота, головокружения, он стал периодически страдать от бессонницы, испытывать общую слабость. Всё чаще у Гитлера стали отекать ноги и руки. Поэтому, чтобы избежать неловкой ситуации во время выступлений, он завёл правило перед публичными мероприятиями принимать уколы экстрактом белладонны. Это было хорошей профилактикой от психосоматических болей и также способствовало приливу энергии, необходимой фюреру немецкого народа, чтобы речами, больше похожими на непрерывный крик, приводить толпу в патриотическое возбуждение.