Город потерянных душ

— Было хорошо, — сказал Саймон. Он потянулся, чтобы надеть очки на нос, вспомнил, что уже не носит их и опустил руку. — Я был удачлив.

Она смотрела вниз на озеро. На ней были небольшие серьги-кольца; одна запуталась в пряди волос, и Саймон хотел добраться до неё и освободить, чтобы прикоснуться пальцами к части её лица.

— А сейчас нет?

Он пожал плечами. Он смотрел на Магнуса, который держал в руках нечто похожее на длинный, гибкий стержень и рисовал на мокром песке у самой кромки озера. У него была открыта книга заклинаний, и он бубнел, пока рисовал. Алек наблюдал за ним с выражением человека, смотрящего на незнакомца.

— Ты боишься? — спросила Изабель, двигаясь чуть ближе к Саймону. Он мог ощутить тепло ее руки поверх своей.

— Я не знаю. В основном страх это физическое его ощущение. Сердцебиение ускоряется, потеешь, твой пульс увеличивается. У меня нет ничего из этого.

— Это плохо, — пробормотала Изабель, глядя на воду. — Мокрые от пота парни это горячо.

Он стрельнул в неё полуулыбкой, он был сильнее, чем, он думал, будет. Может быть, он напуган.

— Хватит вашей дерзости и обратных разговоров, барышня.

Губы Изабель дрожали, словно она пыталась подавить улыбку. Затем она вздохнула.

— Знаешь, мне даже не приходило в голову, чего я хотела? — произнесла она. — Парня, который может заставить меня смеяться.

Саймон повернулся к ней и потянулся к её руке, не заботясь о том, что её брат сейчас наблюдает.

— Иззи…

— Всё готово, — крикнул Магнус. — Я сделал. Саймон, сюда.

Они обернулись.

Магнус стоял в кругу, который сиял слабым белым светом. В действительности, там было два круга, небольшой в большом, в пространстве между ними небрежно написаны десятки символов. Они тоже светились стальным сине-белым, словно отражение озера.

Саймон услышал слабый вздох Изабель и отошёл дальше, прежде чем посмотреть на неё. Это бы только всё усложнило.

Он двинулся вперёд, через границу круга, в его центр, рядом с Магнусом. Взгляд из центра круга походил на взгляд сквозь толщу воды. Остальной мир казался колеблющимся и неясным.

— Вот. — Магнус сунул ему в руки книгу. Бумага была тонкой, покрытой нацарапанными рунами, но Магнус записал распечатки слов, изложенных фонетически, на самих заклинаниях. — Просто озвучь их, — пробормотал он. — Должно сработать.

Держа книгу напротив груди, Саймон снял золотое кольцо, которое соединяло его с Клэри, и отдал Магнусу.

— Если нет, — сказал он, спрашивая себя, откуда это странное спокойствие, — кто-то должен взять это. Это наша единственная связь с Клэри и с тем, что она знает.

Магнус кивнул и одел кольцо на палец.

— Готов, Саймон?

— Эй, — произнёс Саймон. — Ты запомнил моё имя.

Магнус бросил ему нечитаемый взгляд своих зелёно-золотых глаз и вышел из круга. Он тоже сразу стал расплывчатым и нечётким.

Алек присоединился к нему с одной стороны, Изабель — с другой, Изабель обхватила свои локти, и даже сквозь колебания воздуха, Саймон мог сказать, какой несчастной она выглядит.

Саймон откашлялся.

— Я думаю, вам, ребята, лучше уйти. — Но никто не двинулся с места. Казалось, они ждали, что скажет что-то ещё. — Спасибо, что пришли сюда со мной, — сказал он, наконец, ломая голову над тем, чтоб сказать то, что они, казалось, ждали то него. — Он был не из тех, кто произносил большие прощальные речи или делал ставку на драматические прощания. Сначала он посмотрел на Алека. — Хм, Алек. Ты всегда нравился мне больше, чем Джейс. — Он повернулся к Магнусу. — Магнус, жаль, что у меня не хватало смелости носить брюки, как у тебя. — И, наконец, Иззи. Он мог видеть, как она наблюдала за ним через туман, её глаза, очень чёрные, как обсидиан. — Изабель, — сказал Саймон. — Он посмотрел на неё. Он видел вопрос в её глазах, но он, казалось, не мог сказать ничего перед Алеком и Магнусом, ничего, чего хватило бы описать то, что он чувствовал. Он попятился к центру круга, опустив голову. — До свидания, я думаю.

Он думал, что они говорили ему что-то, но колеблющийся туман заглушал их слова. Он смотрел, как они отступают назад, через сад, к дому, пока их силуэты не стали тёмными пятнышками. До тех пор, пока он не смог видеть их вообще.

Он не мог понять, как это — не поговорить с Клэри в последний раз перед смертью, он даже не мог вспомнить последние слова, которыми они обменялись. И всё же, если бы он закрыл глаза, он мог бы услышать её смех, дрейфующий по саду; он мог помнить, на что это походило, прежде чем они выросли, и всё изменилось. Если бы он умер здесь, возможно это было бы символично. Некоторые из его лучших воспоминаний связаны с этим местом, в конце концов. Если Ангел сразит его огнем, то его пепел можно будет рассеять через яблоневый сад и над озером. Что-то в этом внушало спокойствие.

Он подумал об Изабель. Потом о его семье — его матери, его отце и Бекки.

Клэри, подумал он, наконец. Где бы ты ни была, ты — мой лучший друг. Ты всегда будешь моим лучшим другом.

Он поднял книгу заклинаний и начал петь.

* * *