Город вечной ночи

Он удивлялся, почему Озмиану не предъявили обвинений в нанесении тяжких телесных повреждений, пока не обнаружил, что семья Озмиан «пожертвовала» крупную сумму местному приходу. Это стало последней частью пазла, нашедшей свое место.

Идеально. Лучше, чем идеально. Во-первых, у него появлялась возможность написать о чем-то ином, кроме Адейеми, чья непробиваемая святость становилась крайне неудобной. Во-вторых, Озмиан не сможет себе позволить проигнорировать эту историю. Когда такси подъехало к аэропорту, Гарриману осталось найти ответ на последний вопрос. Следует ли ему сначала опубликовать статью и таким образом нейтрализовать Озмиана? Или же стоит сначала показать ее Озмиану и пригрозить публикацией, чтобы вынудить его отказаться от шантажа?

Размышляя над этим, Гарриман вспомнил насмешливые слова Озмиана, все еще вызывающие у него такую же боль, как в ту минуту, когда он их услышал: «Все довольно просто. Вам нужно всего лишь согласиться на два наших условия, причем ни одно из них никак не ущемляет вашей чести. Если вы это сделаете, то все останутся счастливыми и на свободе». Это воспоминание положило конец его сомнениям: он лично отнесет статью Озмиану и пригрозит уничтожить его. Это будет идеальной справедливостью. Теперь ему не терпелось посмотреть в лицо Озмиану в тот момент, когда он сообщит ему о своих условиях.

Гарриман снова испытал удовольствие, подумав о том, как гениально он нашел средство, чтобы обуздать этого капитана бизнеса и побить мерзавца его же оружием.

42

Ах, какой это был день для Марсдена Своупа! Демонстрации против одного процента резко набирали силу, «Твиттер», «Фейсбук», «Инстаграм» кишели призывами к выступлениям. Самая крупная демонстрация собралась вокруг высоченного нового небоскреба на Парк-авеню, 432, самого высокого жилого здания в мире, где квартиры продавались за сто миллионов долларов каждая. Почему-то это здание, хотя и не связанное с убийствами, стало для протестующих символом алчности, излишеств и показушничества, идеальным примером того, как сверхбогатые захватывают город.

И Своуп отправился туда посмотреть. Сцена была потрясающая: многочисленные ряды протестующих скандировали, блокировали входы, создавали повсюду пробки. А потом появился твит, призывающий всех приносить яйца, твит мгновенно тысячекратно перепостился, и через несколько минут яйца во всех близлежащих магазинах были распроданы, люди принялись закидывать ими здание со всех сторон, и белоснежный мрамор со сверкающим стеклом покрылся склизкой, стекающей желтой дрянью. Приехала полиция, район оцепили, и Своупу с трудом удалось уйти: он распахнул куртку и выдал себя за священника в мантии и с грязным воротничком-ошейником.

Более, чем когда-либо, это столкновение убедило Своупа, что насилием не решить проблему, что один процент и противники этого одного процента являются частью одного и того же заговора ненависти, зла и насилия. Своуп понял теперь, что больше не имеет права ждать, – он должен действовать, чтобы остановить безумие, подступающее с двух сторон.

Часы показывали начало второго часа ночи, когда Своуп пересек Гранд-Арми-плаза и направился в зимнюю цитадель Центрального парка. Идя по Пятой авеню, он был вынужден пробираться между группками смеющихся, пьяных людей, празднующих Новый год, но в глубине парка, за зоопарком и катком Уоллмана, число гуляющих постепенно уменьшалось, пока он не оказался в благословенном одиночестве.

Множество мыслей заботили его. После последнего убийства город как будто закипел. Это был не только протест у Парк-авеню, 432. Появились новые истории о бегстве сверхбогатых. Кто-то открыл блог, в котором перечислялись частные самолеты, взлетавшие из аэропорта Тетерборо, с фотографиями, сделанными с помощью мощных телеобъективов, на которых разные миллиардеры – управляющие хеджинговыми фондами, крупные финансисты, русские олигархи и саудовские принцы – и их семьи поднимались в свои «гольфстримы», «лирджеты» и модифицированные «В-727». Демонстрации, поддерживающие Головореза и выступающие с лозунгом «покончим с одним процентом», тоже усилились, одна из них на четыре часа заблокировала Уолл-стрит, пока полиция не прорвала блокаду.

Ответы на призыв Своупа устроить костер тщеславия тоже многократно множились, привлекая столько народу, что он решил: настало время пожинать плоды своих трудов. Случилось настоящее чудо: более ста тысяч человек отреагировали на его призыв и сообщили, что направляются в Нью-Йорк или уже находятся здесь и ждут его сообщения о том, где и когда. Газеты называли Нью-Йорк «Городом вечной ночи». Что ж, так оно и было, но он, Своуп, с Божьей помощью превратит Нью-Йорк в Город вечной добродетели. Он покажет всем, богатым и бедным, что все богатство и роскошь – это отлучение от вечной жизни.