Город вечной ночи

Сам Озмиан сидел за массивным столом, положив руки на гранитную столешницу и переплетя пальцы. Он обвел визитеров безразличным взглядом. Перед столом в кресле из кожи и хрома сидела женщина. Ее, казалось, больше интересовал вид Нью-Йоркской бухты за окнами от пола до потолка, чем появившиеся в кабинете посетители.

После оскорбительно длинной паузы Озмиан жестом пригласил Пендергаста и Лонгстрита сесть.

– Специальный агент Пендергаст, – лаконично сказал он. – Как я рад видеть вас снова. – Он посмотрел на Лонгстрита. – А вы?..

– Говард Лонгстрит, исполнительный заместитель директора по разведке.

– Да, конечно. Вы – лицо, ответственное за организацию этой встречи.

Лонгстрит начал было говорить, но Пендергаст остановил его мягким движением руки.

Озмиан ухмыльнулся Лонгстриту:

– Что ж, я рад вашему визиту. Поскольку расследование вполне могло бы использовать кое-какие разведданные[27]. – Глава компании перевел внимание на Пендергаста. – Вы, несомненно, пришли, чтобы оповестить меня о той скорости и отточенном блеске, с каким вы продвинули расследование.

– Нет, – ответил Пендергаст.

Лонгстрит заметил, что специальный агент сидит в той же почтительной позе, какую принял во время ожидания в маленькой комнате.

Услышав ответ, Озмиан изобразил удивление. Он откинулся назад в своем кресле, разглядывая Пендергаста аскетическим взглядом.

– Прекрасно. Почему же вы здесь?

– Мистер Озмиан, в ходе своей работы вы покупаете компании, захватываете контроль над ними или иным способом поглощаете их и их технологии.

– Такие вещи случались.

– Верно ли будет сказать, что не все эти компании стремятся быть поглощенными?

На лице Озмиана появилось любопытство.

– Верно. Это называется «враждебный захват».

– Извините мое невежество. В делах бизнеса я сущий ребенок. И что, бóльшая часть ваших захватов были враждебными?

– Во многих случаях высшее руководство и держатели акций были счастливы разбогатеть.

– Понятно. – Пендергаст обдумывал это несколько мгновений, будто не слышал прежде ничего подобного. – Но есть и такие, кто не были счастливы?

Озмиан пожал плечами, словно это наблюдение было настолько очевидным, что не заслуживало ответа.

– Еще раз извините мое невежество, – продолжил Пендергаст почтительным тоном. – А если эти люди были несчастливы, очень несчастливы, то они ведь вполне могли возненавидеть вас, лично вас?

Наступило короткое молчание, во время которого Пендергаст почти незаметно подался вперед в своем кресле.

– На что вы намекаете?

– Позвольте мне выразиться иначе. Признаю, вопрос слишком расплывчатый, потому что я уверен, что многие люди вас ненавидят. Кто ненавидит вас больше всего, мистер Озмиан?

– Это нелепый вопрос. Захваты – суть корпоративной жизни, и я не обращаю внимания на нытиков, чьи компании приобретаю.

– В таком случае вы, возможно, серьезно просчитались и из-за этого просчета оказались в вашей нынешней печальной ситуации.

– Печальной ситуации? Вы имеете в виду смерть моей дочери?

Его лицо потемнело; Лонгстрит видел, что Озмиан в бешенстве.

Пендергаст подался еще немного вперед:

– Обдумайте мой вопрос очень тщательно, мистер Озмиан, когда я снова спрошу: кто ненавидит вас сильнее всех?

На лице Озмиана промелькнуло непонятное выражение, но предприниматель тут же обуздал свой гнев и снова принял прежний отстраненный, немного надменный вид.

– Подумайте хорошенько, – настойчиво сказал Пендергаст с ледяной ноткой в голосе. – Кто ненавидит вас настолько, что готов убить вашу дочь, а потом еще и вернуться, чтобы обезглавить ее?

Озмиан не ответил. Его лицо сильно потемнело.

Пендергаст выпрямился и показал белым пальцем на президента «ДиджиФлад»:

– Кто ненавидит вас так сильно, мистер Озмиан? Я знаю, у вас на языке вертится имя. И, не называя его, вы косвенным образом помогаете человеку, который, вероятно, убил вашу дочь!

Удушливая, ядовитая атмосфера воцарилась в комнате. Озмиан и его неназванная сотрудница смотрели на Пендергаста – все их внимание сосредоточилось теперь на нем. Лицо Озмиана снова стало намеренно нейтральным, но Лонгстрит чувствовал, что в голове у этого человека яростно крутятся колесики. Прошла минута, потом две, прежде чем Озмиан заговорил.

– Роберт Хайтауэр, – произнес он бесстрастным голосом.

– Еще раз, – сказал Пендергаст.

Это был приказ, а не просьба.

– Роберт Хайтауэр. Бывший президент «Бисинхрони».

– И почему он вас ненавидит?

Озмиан шевельнулся в своем кресле: