Город. Все живое… Рассказы

дется все же пользоваться новым туловищем –

просто так, для вида, чтобы сделать приятное

псам. Нельзя совсем не пользоваться им, ведь они

столько хлопотали, чтобы его изготовить. Ко-

нечно, это туловище не на каждый день, только

для исключительных случаев.

Таких, как Вебстерский пикник. На пикник

стоит принарядиться. Торжественный день…

День, когда все Вебстеры на свете, все Вебстеры, которые еще живы, собираются вместе. И меня

приглашают. Да-да, всякий раз меня приглашают.

Ведь я вебстерский робот. Вот именно, всегда был

и буду вебстерским.

Опустив подбородок на грудь, он прислушался к шепоту комнаты и повторил за ней слова. Слова, которые он и комната помнили. Слова из давно минувшего.

Качалка поскрипывала, и звук этот был неотделим от пропитанной настоем времени комнаты, неотделим от воя ветра и бормотания дымохода.

Огонь, подумал Дженкинс . Давно мы огня не

разводили. Людям нравилось, чтобы в камине был

огонь. Бывало, сидят перед ним, и смотрят, и

представляют себе разные картины. И мечтают…

Но мечты людей – да, где вы, мечты людей?

Улетели на Юпитер, погребены в Женеве, и теперь

только-только начинают пробиваться хилые ро-

стки у нынешних Вебстеров.

Прошлое… Я чересчур занят прошлым. По-

этому от меня мало проку. Мне столько надо

помнить, так много, то очередные дела отходят

на второе место. Я живу в прошлом, а это непра-

вильно.

Ведь Джошуа говорит, что прошлого нет, а уж

кому об этом знать, как не ему. Изо всех Псов

только он один и может знать. Он так старался

найти прошлое, чтобы отправиться туда, от-

правиться назад во времени и проверить то, что я

ему рассказывал. Он думает, что у меня маразм, считает мои рассказы старыми роботскими по-

басенками, полуправдой, полувымыслом, приче-

санным для гладкости.

Спроси его, ни за что не признается, но ведь

думает именно так, плутишка. И думает, что я не

знаю этого, да не тут-то было.

Дженкинс усмехнулся про себя.

Где ему провести меня. Меня никто из них не

проведет.

Я их насквозь вижу, знаю, чем они дышат. Я

помогал Брюсу Вебстеру переделывать самых

первых из них. Слышал самое первое слово, какое

было ими произнесено.

Они-то, может быть, забыли, да я помню ка-

ждый взгляд, каждый жест, каждое слово. А мо-

жет быть, это только естественно, что они за-

были.

И ведь они немалого достигли. Я старался по-

меньше вмешиваться, так оно было лучше. Так мне

велел и Джон Вебстер в ту далекую ночь. Потому

Джон Вебстер и сделал то, что ему пришлось

сделать, чтобы закрыть наглухо город Женеву.

Конечно, Джон Вебстер. Кто же еще. Кроме него, некому.

Он думал, что всех людей запер там и освободил

Землю для псов. Но он забыл одну вещь. Вот именно

забыл. Он забыл про своего собственного сына с его

компанией лучников, которые с утра пораньше