Город заблудших

— Раз ты так много знаешь, то наверняка в курсе, что врач мне не нужен.

— Мистер Сандей, сегодня вас переполняла обжигающая жажда, которую вы не в силах контролировать. Вы же не думаете, что это не повторится?

— Да как-то надеялся, ага, — отвечаю я.

— Будет только хуже, — нагнетает Арчи. — Намного. И очень скоро. Пойдемте со мной, и вам помогут. Впрочем, можете отказаться. Сами знаете, что тогда произойдет. Выбор за вами. Мое дело предложить.

Выбор за мной. Как же.

Глава 11

По идее, я не должен удивляться, но все равно удивлен. С каких хренов я вдруг решил, что мне халява прилетела? Я делаю глубокий вдох пустыми легкими.

— Мы можем вам помочь, — твердит Арчи. Карлик у него за спиной рьяно кивает.

Да к черту. Хуже все равно не будет. Я иду за ними на улицу к белому «бентли». Кожаный салон, деревянные панели.

Арчи открывает передо мной заднюю дверь. Я уже собираюсь залезть, но останавливаюсь:

— На кой тут брезент?

— Простите, — отвечает Арчи, суется в машину и вытаскивает отрез брезента. — Мы не знали, в каком состоянии найдем вас.

Вспоминаю, как я разлагался в ванной мотеля. Как посерели руки и покрылись гнойными волдырями.

— А запахе вы, видимо, позаботиться запамятовали. — Я протискиваюсь мимо него и сажусь в машину.

Арчи за рулем, карлик пялится на меня с пассажирского сиденья. У него восковая кожа, как будто его вытесали из куска смолы. Я подавляю желание рявкнуть ему в лицо «Бу!». Хрен знает, что он тогда сделает.

Мы едем на запад по Голливудскому бульвару. Углы улиц усеяны шлюхами обоих полов. Перед Китайским театром[21]ведут дела ночные барыги.

— Имя у него есть?

Арчи бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида и говорит:

— Болван.

Теперь мне до смерти хочется узнать, как выглядят Бетти и Вероника[22].

— Я имел в виду врача.

— А-а. Нейман. Он хороший человек, вот увидите. И он может вам помочь.

— Ты уже битый час это твердишь. Откуда ему обо мне известно?

Арчи пожимает плечами, Болван копирует его движения. Жуть берет от их синхронности.

— Сами его и спросите.

Болван по-прежнему таращится на меня, отчего мне уже конкретно не по себе.

— А что с карликом? Вы братья или как?

Арчи смеется:

— Или как. Он безобидный. Пока я не скажу ему перестать быть паинькой.

Болван лыбится. У него полный рот зубов, как у миноги.

Делаю себе пометку на будущее. Что-то мне подсказывает, что эта информация еще пригодится.

____________________

Дом — трехэтажная вилла в испанском стиле — освещен, как взлетно-посадочная полоса. Расположен на Малхолланде, который идет через весь Лос-Анджелес и делит город на две части. Мы сворачиваем на частную дорогу и въезжаем на территорию через чугунные ворота.

Арчи с Болваном провожают меня до здоровенной дубовой двери, которая выглядит так, будто ее сюда переправили на испанском галеоне. С обеих сторон от двери кованные газовые фонари в виде факелов проливают мягкий желтый свет.

Внутри на каждой стене и на каждом столе — дикое месиво предметов искусства. На перилах лестницы висят знамена с надписями на языках, которые я даже не узнаю. Повсюду какие-то дощечки с латынью, прямо в столешницах вырезаны греческие слова. Во всех дверных косяках торчат игральные карты. У дома какая-то гнетущая атмосфера. Будто это замок или тюрьма.

— Симпатичное местечко. — Если ты поклонник Инквизиции.

— Доктору нравится.

Карлика спустили с поводка, и теперь он пялится на меня огромными от любопытства глазами, как какой-то дикий детеныш.

— Оно говорит? — Даже не знаю, когда за эту поездку перестал думать о Болване как о человеке. Ну никак не лепится к нему «он».

— Нет, — отвечает Арчи.

Доктор Нейман сидит за столом в комнате, назвать которую просто библиотекой язык не повернется. Комната высотой в два этажа, от пола до потолка тянутся книжные полки. Повсюду, куда хватает глаз, разбросаны книги, свитки, блокноты. Через каждые три метра у стен торчат лестницы.

Нейман — высокий мужик с широкими скулами. Старше меня. Может быть, за пятьдесят. Трудно сказать. В хорошей форме. Я бы даже назвал его шустрым. Седые волосы, аккуратная эспаньолка.

— Мистер Сандей, — здоровается он, расплываясь в улыбке. Встает, проходит по комнате и жмет мне руку, да так, будто хочет выжать сок из яблока. — Вы не представляете, как я рад, что вас нашли. Я ужасно беспокоился. — На его роже так и написана забота, как у любящего дедули. — Мне очень жаль, что с вами такое приключилось. Наверное, это сущий кошмар.

— Бывали деньки и получше.

— Несомненно. Прошу вас, присаживайтесь.

В комнате полно стульев, но большинство из них завалено картами и книгами. По всем поверхностям разбросаны толстые пачки бумаг и пергаментные свитки. В воздухе висит тяжелый запах старых книг и пыли.

Нейман убирает с какого-то стула все, что на нем лежит, бросает в кучу на пол и пинком отодвигает в сторону. Я сажусь, он присаживается на угол стола.

— Арчи мне все уши прожужжал, что вы можете мне помочь, — говорю я.

— Я и правда могу, — отвечает Нейман. — Но сначала, простите мне мою грубость, вынужден спросить: когда вы в последний раз, эм-м, ели?

— Бургер вчера.

— Я несколько не об этом.