Город зеркал. Том 1

– Латук, помидоры, лук, пикули, кетчуп, майонез, швейцарский, чеддер, проволоне, американский, в какой булке, простая, из тостера?

Это было всё равно что ловить вылетающие из пулемета пули.

– Наверное, все сразу.

– Хочешь все четыре сорта сыра?

Она подняла взгляд от планшета.

– За это придется заплатить подороже.

– Извините, ошибся. Только чеддер. Чеддер вполне пойдет.

– Из тостера или простая?

– Извините?

Она окончательно подняла взгляд и посмотрела на меня с тоской.

– Ты… хочешь… булку… из… тостера… или… простую?

– Иисусе, Марго, полегче ты с этим парнем, а?

Голос принадлежал мужчине, сидевшему справа от меня. До этого я старательно смотрел вперед, но тут повернулся. Рослый, широкоплечий, но не слишком мускулистый, с пропорциональным лицом, от которого возникает впечатление, что его сделали поаккуратнее, чем у остальных людей. В мятой рубашке-оксфорд, заправленной в потертые джинсы «Левис», темные очки на макушке, удерживаемые на месте волнистыми каштановыми волосами, правая нога лодыжкой на левом колене, в плоском ботинке, надетом на босую ногу. Периферийным зрением я воспринял его как совершенно взрослого человека, но теперь увидел, что он старше меня всего на год, может, на два. Разница была не в возрасте, а в манере себя держать. Он излучал ауру причастности, того, что он дитя племени, отлично знающее все обычаи.

Закрыв книгу, он положил ее на стойку рядом с пустой кофейной чашкой и обезоруживающе улыбнулся мне. «Не беспокойся, я всё понял», – было в его взгляде.

– Человек хочет чизбургер с соусом. Жареная булка. Чеддер. Думаю, с картошкой фри. Что насчет попить? – спросил он меня.

– Э, молоко?

– И молоко. Нет, – добавил он, поправляя себя, – шейк. Шоколадный, не взбитый. Доверься мне.

Официантка посмотрела на меня с сомнением.

– Ты согласен?

Весь этот разговор сбил меня с толку. С другой стороны, шейк – хорошо, да и я был не в настроении отвергать проявленную ко мне доброту.

– Конечно.

– Молодца.

Мой сосед слез со стула и сунул книгу себе под мышку с таким видом, что только так и надо носить любые книги. Я увидел заглавие: «Принципы экзистенциальной феноменологии», но не понял, о чем это вообще.

– Марго о тебе позаботится. Мы друг друга давно знаем. Она меня кормит с тех пор, как я в коротких штанишках бегал.

– Тогда ты мне больше нравился, – сказала Марго.

– И ты не первая это говоришь. Теперь давай, раз-два. Наш друг выглядит голодным.

Официантка ушла, не сказав ни слова. Внезапно суть их обмена остротами стала для меня ясна. Не болтовня друзей, скорее разговор племянника-акселерата со своей тетушкой.

– Спасибо, – сказал я своему новому приятелю.

– Не за что, – ответил он по-испански. – Иногда это место похоже на огромный зал по соревнованиям в грубости, но это стоит свеч. Так куда они тебя берут?

– Прошу прощения?

– В какое общежитие, я имею в виду. Ты же новичок, так ведь?

Я был изумлен.

– Откуда ты знаешь?

– Силой своей мысли.

Он постучал пальцем по лбу, а затем рассмеялся.

– Вот это, а еще чемодан. Так куда же? Надеюсь, тебя не отправили в одно из общежитий Юниона. Тебе лучше быть в Ярде.

Подобное отличие ничего для меня не значило.

– Какое-то место под названием Уигглсворт.

Мой ответ его совершенно обрадовал.

– Тебе повезло, друг мой. Ты будешь в самой гуще событий. Конечно, то, что сходит за события в этом месте, иногда может оказаться немного степенным. Обычно люди до четырех утра волосы на голове рвут, пока проблему не решат.

Он по-мужски хлопнул меня по плечу.

– Не беспокойся. Здесь все поначалу теряются.

– Есть у меня ощущение, что у тебя так не было.

– Я, так сказать, особый случай. Гарвардец с рождения. Мой отец преподает на философском факультете. Я бы сказал тебе, кто он, но тогда ты можешь решить из благодарности записаться на один из его курсов, что станет, поверь мне, огромной долбаной ошибкой, пардон за грубость. Его лекции – всё равно что пуля в голову.

Во второй раз за последнее время мне предстояло пожать руку человеку, который, похоже, лучше понимал мою жизнь, чем я сам.

– В любом случае, удачи. Выйдешь из дверей, свернешь налево, пройдешь квартал, до ворот. Уигглсворт будет от тебя по правую руку.

И с этими словами он ушел. Лишь тогда я понял, что забыл спросить его имя. Я надеялся, что встречу его снова, может, не слишком скоро, и когда это произойдет, то я сообщу, что успешно вошел в новую для себя жизнь. Еще я поставил себе на заметку, что при первой возможности схожу в магазин и куплю себе плоские ботинки и белую рубашку-оксфорд. По крайней мере, стану выглядеть здесь своим. Принесли мой чизбургер и картошку фри, аппетитно блестящую маслом, а позади них на подносе стоял обещанный шоколадный шейк в высоком элегантном стакане эпохи пятидесятых. Это было больше чем еда, это было знамение. Я был настолько благодарен, что готов был прочесть благодарственную молитву, и едва не прочел.