Город живых

В комнату вальяжно зашел фотограф. На нём был костюм-горка. В одной руке он держал бронежилет, во второй – старую советскую каску. На шее висел фотоаппарат.

– Игорь. Я же сказал, что это не годится. Броник слабый. Каска – старьё, – прерывая свой разговор по телефону, возмущенно сказал Дима.

– Ну, что есть, то и взял. У меня только броник-двойка. То, что ты мне дал.

– Да, я помню, откуда они. Они не годятся. От удара кулака не защитят. Ты же не подростков идёшь разнимать на футбольном матче. Нужна нормальная защита. Позвони Серёге, водиле. Пусть съездит на «Юнион» и возьмёт нормальную каску и броник. Я знаю, что у них есть. Они им не нужны. Ну, что я тебе всё рассказываю. Я прошу тебя, займись этим.

– Хорошо, – недовольно вышел из кабинета Игорь.

Пока мои коллеги беседовали, я успел снять с себя куртку с шапкой, повесить их в шкафчик и усесться за своё рабочее место.

Монитор загорелся. «Добро пожаловать». Пуск. Браузер. Передо мной лента новостей. И вся пестрит срочными сообщениями с фронта. Нужно настраиваться. Перелопатить кучу информации и понять, что из этого правда. Пока весь офис бурлил, я размеренно занимался рутиной. Хоть и быстрее обычного, но я уже привык к потоку информации.

Прошел час. Игорь и Дима уже наготове. Ждут, когда водитель привезёт бронежилет и каску. А за окном тем временем бушует война. Ее чувствуешь физически. Где-то совсем рядом падают тяжелые снаряды. Средь бела дня. Уже точно стоит жирный крест на Минских соглашения, подписанных в сентябре. Как же я был рад им, но теперь их нет.

Снова война. Нужно под неё подстраиваться.

Нужно пойти и сделать себе кофе. Иначе усну. Мне нужно быть активным сегодня. И так пропустил несколько дней. Нужно исправлять положение. Чайник не спешит кипеть. Успеваю подумать о чем-то отвлеченном. Если честно, мне скучно. Мои коллеги занимаются чем-то настоящим, пока я тухну. Эх, ничего. Будет ещё моё время. А пока нужно заниматься офисной работой. Кому-то же нужно её выполнять.

Шоркая ногами, я заползаю в кабинет и уютно устраиваюсь в своё теплое кресло. Я едва взялся за мышку, когда в комнату зашёл Дима.

– Дружище, извини, но сегодня на фронт ехать придётся тебе, – кладя руку мне на плечо, говорит начальник.

– Ты шутишь? – не поверил я.

– Нет. Мне нужно быть в офисе. Через час будет совещание. Я должен присутствовать. Кому-то нужно всё снимать. Игорь сам не справится. Он фотографировать будет. Ты видео снимешь.

– Но я же не умею видео снимать. Снаряжения у меня нет. Как я поеду?

– Мою снарягу возьмешь. А видео снимать нефиг делать. Включил камеру и води. Не отмазывайся. Я же тебе обещал, что ты поедешь. Я уже с Шумом поговорил. Ты едешь. Давай. Ну правда, ты уже засиделся. Вон все катаются. Теперь твоя очередь. Пора становиться мужиком.

Дима подводит к своему столу. Лезет под него и достаёт сумку. Она тяжелая. Открывает и достаёт бронежилет.

– Смотри, броник хороший. Пятёрка. Мне его из Германии привезли ещё в начале войны. Под заказ. Надевай.

Я водружаю себе на плечи тяжелый бронежилет. Он падает мне на плечи, приземляя меня.

– Тут есть воротник. Противоосколочный. Шею будет защищать. Паховой защиты нет. Игорю сейчас привезут хороший броник. Там будет паховая. Ну, а ты так. Уж прости.

Из сумки появляется каска. Она совсем не похожа на советскую. Более современная. Я в них ничего не понимаю, но Дима говорит, что она хорошая. Кевларовая. Мне это мало что говорит. Хорошая – значит, хорошая. Вопросов лишних не задаю. Если честно, говорить ничего и не хочется. Каждое слово сопровождается дрожью. Это страх. Он полностью мной управляет. Поэтому я лучше буду молчать. По мне и так видно, что мне страшно. Это вызывает смех у моих коллег. Они пытаются это тщательно скрыть, но я чувствую их снисхождение. Игорь сидит за моей спиной и ехидно улыбается. Он не скрывает этого.

– Ладно. Померили. Пошли в курилку, – предлагает фотограф.

Не сопротивляясь, я иду за ними в курилку. Я чувствую себя безмолвной скотиной, которую ведут на убой. Мне что-то говорят. Какие-то инструкции. Как нужно себя вести. Но я их не слышу. Я пытаюсь прийти в себя, но я уже сам не свой.

– Курить будешь? – протягивая сигарету, говорит Игорь.

Я соглашаюсь. Сигарета в моей руке. Или это не моя рука? Чужая. Почему она взяла сигарету? Я же не курю. Раздался громкий смех.

– Ха-ха. Ты посмотри на него. Сейчас закурит. Ты же не куришь. Вот что война с людьми делает. Он ещё на фронт не поехал, а уже курить собрался, – смеется Игорь. Его забавляет моя реакция на происходящее.

– Не издевайся. Вспомни себя, когда первый раз на передок поехал. Да ты и всего раз там был. Так, больше по обстрелам катался, – защищает меня начальник.

– Ладно, я пойду в кабинете посижу. Там кофе, наверно, уже остыл, – оправдываюсь я. Мне хочется сбежать отсюда. Куда-то далеко. Но я сажусь в своё кресло. Кофе пить совсем не хочется. Отодвигаю кружку. Там уже не кофе. Ослиная моча. Мне кажется, что она именно такая на вкус, хотя я её и не пробовал.

И снова куда-то пропал. Погрузился в себя. Сижу, уставившись в одну точку. Что со мной? Почему? Где? Как?