Город Звёзд

Пока герцогиня спокойно принимала бокал вина, налитый ей Паоло, Джорджия сидела, охваченная чувством легкой растерянности. Арианна должна была знать, что Джорджия не сможет, возвращаясь в свой мир, взять с собой это серебро. Надо будет, решила она, отдать его Чезаре. Сразу же, как только он оторвется от еды — Чезаре явно наверстывал упущенное за дни заточения.

Лючиано мучило чувство ревности. Арианна ни разу не улыбнулась ему и даже не взглянула на него, но, тем не менее, он чувствовал, что во всех своих поступках она каким-то образом имеет его в виду. А сейчас она явно флиртовала с Гаэтано. Но что же он, Лючиано, сделал, чтобы вызвать ее гнев? Он вспомнил поцелуй Джорджии, но разве может этот поцелуй что-то означать? Она ведь расцеловала и Чезаре, да и добрую половину обитателей округа — так всегда поступали в Реморе отмечая победу. Собственно говоря, и сам Лючиано получил немало поцелуев от совершенно незнакомых ему девушек.

Этой ночью в округе Овна господствовало беззаботное, непринужденное настроение. Знамя Звездных Скачек было вырвано из рук ди Кимичи и спустя четверть столетия снова вернулось в Овен. Кто знает, когда победу удастся одержать вновь? Следующий май принес округу немало детишек, обязанных своим рождением свободе нравов этой праздничной ночи, и многие мальчики получили имена Джорджио или Чезаре, а девочки — Стелла или Мерла.

Гаэтано не остался невосприимчив к праздничной атмосфере и знакам внимания, которые оказывала ему Арианна. Он выпил — может быть, даже больше, чем следовало бы, — чтобы набраться храбрости для предстоящего разговора. Ему даже удалось уговорить себя, как это зачастую удавалось и раньше, что стать супругом прекрасной герцогини Беллеции вовсе не такая уж незавидная судьба.

Раздумья его были прерваны неожиданным возгласом.

— Смотрите! — крикнул Чезаре. — Мануши пришли!

Аурелио и Рафаэлла без всякого шума появились на площади и стояли сейчас, говоря что-то Мерле, внимательно слушавшей и, казалось, понимавшей их слова. На площади появлялись всё новые пестро одетые представители кочевого племени. Когда Паоло обратился к ним, приглашая принять участие в празднике Овна, они, настроив свои инструменты, дали небольшой импровизированный концерт. Барабанщик Овна, быстро уловив сложный ритм музыки, присоединился к ним, и даже герольды попытались подыгрывать манушам на своих трубах.

Большинство слушателей были до такой степени приятно одурманены вином, бессонной ночью и счастьем, что не могли слишком строго судить об услышанной ими музыке. После короткой паузы Аурелио заиграл что-то свое. Ласкающая слух и в то же время грустная мелодия заставила Гаэтано подумать о брате, а затем и о кузине, девушке, которую он вскоре потеряет навеки.

— Похоже, что эта музыка разрывает вам сердце, не так ли, принц? — проговорила женщина, которую Гаэтано до этого не замечал. Теперь он видел, что она одета в цвета Овна и очень красива. На мгновенье она напомнила ему герцогиню, но тут же Гаэтано понял, что эта женщина намного старше. Тем не менее, она была очень похожа на Арианну. Может быть, это ее приехавшая погостить тетя? Он смутно припоминал, что супруга доктора Детриджа, кажется, приходится Арианне тетей.

— Это и впрямь трогательная мелодия, мадам, — вежливо ответил Гаэтано.

— Мне кажется, она рассказывает об утерянной любви и о торжестве долга, — продолжала женщина. — О неудачном выборе и о полной самопожертвования жизни, которую приходится прожить, сделав такой выбор.

Гаэтано судорожно вздрогнул. «Уж не ясновидящая ли эта женщина? Или, может быть, тоже принадлежит к Братству Странников?»

— Вы можете так много извлечь из простой мелодии? — спросил он.

— Музыка манушей не бывает простой, — ответила женщина.

Гаэтано обернулся, чтобы взглянуть на арфиста. Когда мелодия оборвалась и он снова повернул голову к женщине, ее уже не было. Наступила пауза — последняя, полная печали нота словно таяла, расплываясь в ночи. А затем зазвучала новая, более веселая мелодия, и столы отодвинули в сторону, освобождая место для танцев.

Гаэтано танцевал с Арианной и краешком глаза заметил, что ее отец танцует с той самой таинственной женщиной.

— Кто это танцует с регентом? — спросил он. — Я только что услышал от нее много совершенно загадочных вещей. По-моему, в ней есть что-то от колдуньи.

— Ты не первый, кому это приходит в голову, — засмеялась Арианна, но так и не ответила на вопрос.

Перед Лючиано и Чезаре стояла трудная проблема. Оба они хотели бы потанцевать с Джорджией, но, с точки зрения жителей округа Овна, их наездником на Скачках был мальчик. Реморанцы были склонны к бурному проявлению чувств, и никому не казалось странным, что два юноши обнимаются или даже целуют друг друга — тем более, во время большого праздника. Но танцевать друг с другом юноши никак не могли.