Город Звёзд

Ярик отметил, что это древнее место несло в себе некую печать грандиозной непостижимости. Он ощущал ауру, раскинувшую свои объятия над горным массивом. Она была полна размышлений о судьбе и ничтожности суеты перед неумолимым ходом времени. Над снежным царством вечного забвения не были властны привычные законы природы. Жизнь здесь просыпалась лишь раз в году, остальное же время оставалось в руках незнающей жалости зимы. Юноша чувствовал себя букашкой, ползавшей перед таинственной сущностью, которая могла раздавить его в любой момент. От притока чувств, волосы на руках взметнулись дыбом, по телу побежали волны трепета, восторга и ужаса.

От тревожных мыслей его отвлек восседавший на лошади пастух-януки, гнавший с холмов стадо оленей. Укутанный в отороченный оленьим же мехом комбинезон, он чувствовал себя прекрасно, не страшась резких порывов ледяного ветра. Увидав путников, пастух приветливо помахал им рукой, крикнув что-то о немыслимой красоте волка, шедшего вместе с ними. Маша помахала ему следом, заворожено наблюдая за оленями. Грациозные животные, покрытые снежной крошкой, послушно следовали за своим хозяином, испуганно косясь на огромного Вьюнка. Тот, грустно поскуливая, тоже не обделил их вниманием, жадно поглядывая на их жирные бока.

Пропустив стадо, друзья двинулись дальше, взбираясь все выше по склону. Солнце почти спряталось за горным хребтом. Лишенная последних капель тепла Маша совсем задубела. Она отчаянно пыталась согреть дыханием посиневшие руки. Ярик поспешил на помощь к подруге. Он снял с себя кафтан, и накинул его на плечи девушки. Маша расплылась в улыбке. Она и не помнила, чтобы о ней заботился кто-то еще, кроме Суйдея.

Согретая этими мыслями, она взяла Ярослава за руку. Казалось, сгустившаяся вечерняя тьма расступалась перед ними, боясь осквернить теплившийся в их сердцах огонек. С каждым днем он набирал силу, разгорался страстным пламенем, и ни Маша, ни Ярик уже не могли противиться новым для себя чувствам.

И лишь Боян, нарочно отставший от остальных, с полным ненависти взглядом наблюдал за их нежностями.

О нет. Он ничего не забыл. И не простил. Ни эту неблагодарную Машу, ни гнусного Ярослава! Его обманули. Предали. Он прошел с этой девчонкой через огонь, воду и дерьмо! А теперь довольствуется ролью друга, на которого можно сложить лишние вещи. И ради этого он уходил из Княжеграда? Ради этого он пустил под нож остатки и так разрушенной жизни? Пускай эти глупцы думают, что он смирился. Пускай смотрят на его фальшивую улыбку. Пускай…

В голове зрели черные, как смоль, мысли. И если раньше Боян гнал их прочь, то теперь встречал с распростертыми объятиями.

В Охочем логе

К полуночи снегопад усилился. А вместе с ним разогнался и ветер. Дорога вновь пошла на подъем, теряясь за вершиной холма. Сквозь ночной сумрак и беспощадную вьюгу не было видно ни зги. Таявший с каждым днем диск луны Плеи больше не освещал путь, готовясь уступить торжество своему жестокому брату. Чтобы не потеряться, путники ухватили друг друга за одежду, прикрывая глаза от резких ударов грубого снега. Восхождение возглавлял Боян, решительно расчищавший спутникам дорогу сквозь сугробы.

Тропа огибала русло заледенелого ручья. В теплое время года он звонкой струей сбегал с гор по холмам, неся в долину ледяную водицу. Но оттепель в этих местах наступит лишь глубоко за середину лета, и до тех пор земли дремали в ожидании.

– Здесь живут воистину стойкие и мужественные люди! – перекрикивая пургу, сказал Яромир. Они с Чернышом вжались в теплую гриву Вьюнка, пытаясь спрятаться от холода и метели.

– Ты уверен, что мы на верном пути? – спросил Ярик, выбираясь из очередного сугроба. – Когда мы уже дойдем до города? Мы долго не протянем на этом морозе!

– Недолго осталось! – крикнул старик. – Мы приближаемся к Хладногорью. Охочий лог стоит на восточном склоне Ледяного Каскада, там, где начинается хребет. Горы протянулись далеко на запад, почти до самого Поднебесья! До Раскола они находились намного севернее, но когда всю землю перетрясло, спустились сюда!

Яромира было едва слышно под завываниями ледяных ветров. Юноша махнул ему в знак того, что разговор окончен и покрепче сжал Машину руку, помогая ей подниматься по заснеженной тропе.

Пройдя еще с версту, они осилили долгий осточертвевший подъем. Боян, взобравшийся на вершину предгорья первым, радостно закричал:

– Мы на месте! Пришли!

Взору предстала уходящая к небу гора, вершина которой отвесной скалой изгибалась навстречу отряду, словно пыталась укрыть их каменным одеялом. Ее подножие двойным венцом охватывал круг занесенных снегом, нещадно сминаемых порывами ветра елей и сосен, высаженных, в свою очередь, вдоль невысокого деревянного частокола. В самой середине вздымался к небу высокий как башня, похожий на пирамиду с множеством покатых крыш, дом. Свет, разливавшийся из его окон, едва пронзал метель, слабо касаясь верхушек деревьев.

– Охочий лог! – радостно сказал старик, подводя волка к Ярику и Маше. – Давайте поспешим, скоро мы согреемся и перекусим как следует.