Города и дороги. Избранные стихотворения 1956-2011

Гнусавым перебором
гавайския гитары
слышны за синим бором
товарные составы.

А мы за разговорами
(тогда еще не стары
и не болят суставы)
на все четыре стороны

глазеем. Наглазелись?
Куда, куда вы делись,
златые, подмосковные
июли-сентябри,
отчайные, рисковые
сверстники мои…

«И слёз размаз…»

И слёз размаз,
и скошен рот,
и видит глаз,
да зуб неймет.
Неймет, неймет, неймет.

Неймется мне, неможется,
как куль муки несу,
и тоненькая кожица
слупилась на носу.
Но что же я несу?

Что я несу из этих мест?
Не слезный дар, не тяжкий крест,
несу косу за поясом.
Посечи скользкую лису
не здесь, окрест, не на носу,
за полюсом, за полюсом.

«На мосту – с кем прощаться…»

На мосту – с кем прощаться?
За мостом – с кем заохать?
Зарасту – что за счастье! —
свежим светлым мохом.

Мой костер еле тлеет,
как осетр впавши в невод
бьет хвостом в сети сути,
прежде чем уснути.

«Буря на мо́ре, на́ море буря…»

Буря на мо́ре, на́ море буря,
небо немое осоловело,
тучи на небе, на небе тучи,
в их ограненье пуганый месяц.

Мы позабыли гладь голубую,
держит за выи нас атмосфера,
парус наш сорван ветром колючим,
нашу голубку, утлую шлюпку
носит по волнам который месяц.

«Мелодия, ты всё, ты вся…»

Мелодия, ты всё, ты вся
судьба моя и голос.
Ты помнишь, как, тоску снеся,
посуда не кололась,

как, переживши перелет,
мой саквояж не рвался
и как сходил с борта пилот
под бормотанье вальса…

«Телеграфный переулок…»

Телеграфный переулок.
Черная «Волга»
гонится за мной,
въезжает на тротуар.
Сон 69-го года.

Телеграфный переулок. / Черная «Волга» / гонится за мной, / въезжает на тротуар. / Сон 69-го года. ⇨ В Телеграфном переулке жила наша самиздатская машинистка (ученый-биолог) Маруся Рубина, и сон этот (что я к ней иду, а дальше как в стихотворении) снился мне действительно.

«…двор на двор…»

…двор на двор,
русско-русский разговор
с переводом на понятный.
Ну – прости,
со свинчаткою в горсти,
с папироскою помятой.

Старый двор,
старо-новый разговор
вот отседа и посюда.
Ну – февраль,
оббивается эмаль,
облупляется посуда.

«На длинной-длинной-длинной…»

На длинной-длинной-длинной
улице Вожирар
нет ничего интересного,
кроме ее длины,
но город чудный, дивный
зыблется по сторонам
в мареве света нерезкого,
каменотесной волны.

На долгой-долгой-долгой
жизни поставишь крест,
но выйдешь на улицу длинную
и тут же, за крыльцом,
ты оживешь – не догмой,
а памятью детских мест,
коротенькою Неглинною,
протяжным Бульварным кольцом.

На длинной-длинной-длинной / улице Вожирар / нет ничего интересного, / кроме ее длины… ⇨ Это действительно самая длинная в Париже улица.

«Вот мы и до́жили – но до чего…»