Города и встречи

Роман с Ильей Эренбургом, волновавший Полонскую всю жизнь, продолжался около года. Потом в жизни Эренбурга возникла девушка, приехавшая в Париж тоже из Петербурга и поступившая тоже на медицинский факультет Сорбонны, но не связанная ни с какими революционными затеями. Ее звали Катя Шмидт. Через год у нее родилась дочь Ирина, она к тому времени, конечно, уже бросила учебу, а еще через два года бросила и Эренбурга (единственный случай в его долгой, отнюдь не обойденной любовными романами жизни). В 1917 г. Катя Шмидт (тогда уже Сорокина) с новым мужем и с дочкой Эренбурга вернулась в Петроград. Она мелькнет один раз на страницах 4-й части «Городов и встреч», как мелькнула перед глазами Лизы летом того же 1917 г. на Владимирском проспекте вместе с Ильей и Иришкой. Еще раз в написанном Полонской имя Кати встретится летом 1962-го в письме Эренбургу — запросом: «Если напишешь, сообщи о Кате. Как ее здоровье? Когда я была в прошлом сентябре, Катя болела…»

И еще один значимый штрих — строки из письма к Полонской уже старого Эренбурга 18 октября 1960-го: «Теперь ты можешь прочесть всю первую часть „Люди, годы, жизнь“. Многое в ней, как и вообще в моей жизни, посвящено внутренне тебе».

Эренбург всегда сохранял добрые чувства к оставленным подругам и готовность поддерживать дружеские отношения с ними; Лиза их разрывала. Только в начале 1913 г. их, теперь уже литературное, общение возобновилось — и то лишь когда Катя Шмидт ушла к приятелю Эренбурга Тихону Сорокину.

О том, как на парижской улице к Лизе подошел Таламини, она всегда помнила и даже написала — это случилось после разрыва с Эренбургом. Таламини был на 12 лет ее старше, и то уважение, с которым он с ней заговорил, — поразило и запомнилось. Эти уважительность, внимание и галантность он сохранял в общении с ней все годы. Таламини был джентльмен — все это есть в тех трех главах «Городов и встреч», что ему посвящены (его уже не было в живых, когда они писались, но Полонская еще об этом не ведала).

Эренбург и Таламини знали друг друга в лицо. Таламини уверял Лизу, что Эренбург ее не достоин. Она рассталась с Таламини, уехав из Парижа в 1915 г., рассталась, как оказалось, навсегда. Первое время Таламини писал ей в Россию; не знаю, отвечала ли она ему. Поначалу он жил все там же, на rue Notre Dame des Champs, 30, и одно его письмецо той поры без конверта и даты сохранилось — оно начинается словами «Chere Liza» и кончается подписью «Votre ami Talamini»… Потом почтовая связь прервалась.

В январе 1925 г. в «Ротонде» Альфредо Таламини увидел вернувшегося в Париж Илью Эренбурга, узнал его и спросил про мадемуазель Лизу Мовшенсон. Эренбург написал об этом Полонской, разумеется, в контексте своих нелегких тогдашних дел: «Я зол и лют: денег нет. Долги. И пр. Представляешь? Потом, это меня никто не любит, а не Шкловского. Тебя, наоборот, все любят. <…> Даже бородатый итальянец (кажется, поэт) из „Ротонды“. Он расспрашивал о тебе и взял твой адрес. Помнишь его?» Что ответила Полонская — неизвестно, но короткое письмо Таламини, отправленное 15 февраля из Парижа в Ленинград и уже 21-го доставленное на Загородный, 12, сохранилось. Оно адресовано Madame Е. Polonskaia и, начинаясь почти официальным «Madame», содержит упоминание об Эренбурге и воспоминание о M-lle Movchenson Liza, а подписано сухо: «Alfred Talamini», с указанием адреса парижского отеля «Рим». Потом переписка по каким-то причинам прервалась, и в сентябре 1925-го Эренбург, отдыхая в Лаванду, получил от Полонской, жившей летом в Луге, некое задание и в ответ сообщил: «Находясь сейчас в провансальской Луге, я поручений твоих исполнить не могу. Но через 2 недели я возвращаюсь в Париж. Итальянца постараюсь найти». В архиве Полонской есть еще два письмеца, связанных с Таламини (1930 и 1935 гг.), а затем — десятилетний перерыв. Неизвестно, когда именно левый журналист и антифашист Таламини покинул Париж, но после разгрома фашизма он точно находился в своей родной Ферраре. И поскольку в то время имя Ильи Эренбурга имело мировую известность, в июле 1945 г. Таламини, не забывший chere Liza, отправил открытку по адресу «Citoyen Ilia Erenburg journaliste-auteur Moscou Mosca (Russia) URSS». Открытка дошла; она начинается с обращения «Maître» и содержит вопрос о M-me Elisabeth Polonskaia (Movchenson). Эренбург, видимо, ответил, потому что на его адрес пришла еще одна открытка — уже для Полонской. Почта работала неторопливо, корреспонденция аккуратно перлюстрировалась, Эренбург долгое время отсутствовал в Москве и только по возращении переслал открытку Таламини в Ленинград.

Полонская сразу же написала (21 января 1946 г.): «Дорогой Илья. Спасибо за письмо и открытку Т[аламини]. Не думала, что он в живых, да еще и работает. Он из поколения фантастов, международное издание девятисотых годов. Мы тогда примыкали к этой серии, с некоторыми изменениями. Очень слежу за твоей работой».