Города и встречи

«…К августу месяцу я поеду к своим в Манглис отдохнуть месяц. Как я понял, Вы приедете к концу июня, чтоб использовать двухмесячный отпуск (июль — август). Затея превосходная. Никакие Крымы Вам не нужны. Манглис прекрасный уголок в 60 верстах от Тифлиса. Ехать туда придется автомобилем по винтовой дороге (узкой и покатой в сторону пропасти) между висящими скалами, глубокими обрывами. Я помню Манглис по пребыванию там 17 лет назад. Сам Манглис — старый военный курорт, с сосновой рощей, парком — расположен в горах на лощине. 4000 футов над уровнем моря. Итак, без шуток я придаю очень большое значение Вашему приезду. Одно Ваше присутствие, не говоря уже о влиянии советами, успокоит Соню. Вы пробудете у нас июль-август, а там к сентябрю-октябрю, м.б., Цецилии Ильиничне [Мейлах-Аш — мать Сони] удастся приехать и присутствовать при великом акте воспроизводства. Соня, на сей раз, менее спокойно относится к предстоящим родам, чем 6 лет тому назад к Витиному рождению <…>. Ваш приезд для меня и Сони вопрос решенный.

На всякий случай сообщаю мой домашний адрес: Тифлис, Малая Судебная (Бывшая Зубаловская) ул., д. 11. Телеграфировать Тифлис Доброфлот Ферберг.

Ваш кузен (Соня разрешает Вам называть меня „дорогим кузеном“) Миша».

20 июня 1924 г.

«Милая Лиза

<…> Мне кажется, что у нас найдется, о чем потолковать с Вами, поспорить, как говорят, поругаться. И еще хочется просто посмотреть на Лизу, в которую так влюблена Соня. А может быть, Ваша фотографическая карточка вызывает во мне какие-то неосознанные ассоциации тихих, ласковых бесед при редких встречах за уютным столом Шарлотты Ильиничны».

17 июля 1924 г.

«<…> В Тифлисе у нас две комнаты, одна с балконом и видом на город будет в Вашем распоряжении».

Здесь в письмах перерыв. Именно к этому времени и относится содержание главы «Тифлис» о поездке 1924 г., а также эпизод из главы о Тынянове, где речь идет о поездке в Тифлис и ее печальном конце, и, конечно, цикл стихотворений «Еще любовь». Сразу после подавления «меньшевистского восстания» М.С. Ферберг был арестован. Полонская вернулась в Ленинград в состоянии страшной тревоги за него. Успокоила ее лишь следующая телеграмма:

Тифлис, 12 сентября 1924

«Вернулся=Миша».

Следом было отправлено подробное письмо:

Тифлис 16 сентября 1924 г.

«Два приятных слова Вашей телеграммы получили. Ваша радость меня крайне растрогала. Моя расплывшаяся от удовольствия физиономия даже вызвала критическое замечание Сони. Неделя отсидки — вещь, конечно, не вредная, но в более интересной компании, чем была со мной, и при менее напряженном состоянии умов и сердец. Да и теснота камеры — очень неприятна. На мою долю приходилось 1¼ кв. аршина площади камеры. Приходилось сокращаться до невозможности, потому что все возможности были превзойдены. Уже при Вас друзьями были приняты меры к выяснению недоразумения. Маркман, Агамалов, Гогоберидзе оказали должное воздействие. Но все-таки неделю отсидеть пришлось. Последние дни сидения, вернее — стоянья (сидели по очереди) и были сравнительно легче. Тяжелы первые два дня, первые две ночи. Не только причастные к авантюре лица чувствовали себя, скромно выражаясь, тревожно, но и таким, как мне, было не по себе — не как дома и не как в гостях. Теперь занят ликвидацией недоразуменья. Оно осложнилось на службе, что, впрочем, я ожидал. Возможно, что уеду из Тифлиса. Мне крайне неприятно, что Ваше пребывание в Тифлисе было отравлено непредвиденными событиями. Но еще хуже, что оно отразилось на Ваших ленинградских делах. Это меня огорчает, и я чувствую себя без вины виноватым. Хочу думать, что Вам удалось ликвидировать Ваши служебные неприятности. <…> Я немного похудел, но не огорчаюсь: Вы нашли, что худоба мне к лицу. С удовольствием думаю, что будущая наша встреча произойдет при более благоприятных условиях во многих отношениях. А пока с радостью буду получать от Вас письма, которые Вам не придется начинать с фамильного „ума не приложу“. Пишите о Ваших ленинградских делах и перспективах.

В камере вспоминал Вашего „Беглеца“. [Н.С.] Тихонов в воскресенье (13-го) уехал в Новороссийск <…>

P.S. Ночь последняя, проведенная с Вами на балконе, не забыта мной. Я не пишу о ней и о том, что с ней связано, как не говорил о том, что много было понято в первые же дни Вашего приезда в Тифлис. Я не люблю говорить. Не правда ли? Пока пишите мне по адресу Доброфлота».

Тифлис, 20 октября 1924 г.

«Милая Лиза.

Великое торжество в семье Ферберг-Аш. Сегодня в 3 часа 45 м. дня исполнится семь дней моей дочурке — Аллочке. <…>

Что в России пить не умеют — сам видел. Но неужели и до сего времени способны говорить о роли русской интеллигенции? Или это только в нетрезвом состоянии. Тогда — простительно.