Города вам на пользу. Гений мегаполиса

Небольшой двор был покрыт вязкой жижей и гнилью. Узкое оконце задней комнаты на первом этаже настолько заросло грязью, что через него ничего нельзя увидеть, а кухня представляла собой закопченную пещеру, наполненную неописуемыми отбросами и мусором, — одну из тех, что санитарный инспектор еще год назад приговорил к сносу. Хотя передняя и задняя двери дома были открыты настежь, в нем царила тошнотворная вонь, а когда открывалась дверь какой-нибудь комнаты, смрад выходил из нее волнами. В одной комнате я обнаружил семью из шести человек, а в соседней ютилось пятеро⁴.

Лондон в XIX столетии был не единственным городом контрастов. Примерно в то же время Наполеон III поручил барону Осману снести средневековые кварталы Парижа и проложить на их месте широкие бульвары. Это был первый случай масштабной расчистки трущоб, но с бедностью не было покончено, жители снесенных кварталов лишь переместились в другие, столь же нищие районы города, ухудшив их положение. Бедняков считали отходами программы благоустройства, с которыми можно поступать как вздумается.

Аналогичные проекты по устранению человеческих «отбросов» индустриализации осуществлялись во многих странах Европы. В большинстве случаев трущобные районы возникали из-за дефицита жилья, когда спрос превышал предложение. Поэтому дома в бедных кварталах делились на клетушки, которые сдавались в аренду за гроши. Владельцы считали невыгодным ремонтировать свою недвижимость и оставляли дома ветшать. Вслед за этим из кварталов уходила надежда, и дело довершали болезни, нищета и отчаяние. Политическая философия того времени привлекала последние научные открытия для обвинения бедняков в генетической деградации, чтобы приклеить несчастным ярлык «чужих», использовались расовые стереотипы, с церковных кафедр их осуждали морально, и жертвы теряли самоуважение и гордость.

В 1880-х годах молодой журналист Якоб Риис посетил район дешевых доходных домов в Нижнем Ист-Сайде на Манхэттене. В свое время Риис прибыл в Америку из Дании с 40 долларами, занятыми у друзей, золотым медальоном и письмом к датскому консулу, так что с жизнью в трущобах ему пришлось познакомиться не понаслышке. Затем он уехал из города в поисках лучшей жизни, работал плотником, батраком на ферме, трудился на кирпичном заводе и время от времени оказывался в такой нужде, что вынужден был ночевать на могильных плитах и питаться лишь яблоками-паданцами. В Нью-Йорк он вернулся успешным торговцем, но партнеры-мошенники присвоили его прибыль и товар, так что Риису снова пришлось жить в трущобах, в районе Файв-Пойнт. Потом он посвятил себя политике и журналистике, получив работу криминального репортера в New York Tribune. В результате Риис обзавелся офисом на Малберри-стрит и начал описывать окружающую его жизнь трущоб.

Книга Рииса «Как живет другая половина», опубликованная в 1889 году, представляла собой описание района Файв-Пойнт во всех ужасающих подробностях нищеты и призыв к борьбе с тлетворным влиянием трущоб. Этот район не всегда был таким запущенным: в свое время там жили так называемые «никербокеры» — манхэттенская аристократия. Но со временем богачи уехали, дома стали сдавать в аренду, и в них поселились люди совсем другой категории.

Местные домовладельцы пользовались бесправным положением рабочих-мигрантов, размещая по шесть человек в комнате, чтобы получить максимум прибыли. Бытовые условия и уровень жизни стали хуже некуда. Риис отмечал: «Вместо 15 тысяч доходных домов, вызывавших отчаяние у поборников санитарии 20 лет назад, мы сегодня имеем 37 тысяч, и проживает в них более 1,2 миллиона человек». Поток иммигрантов не иссякал, и ситуация стала просто катастрофической: среди обитателей трущоб часто вспыхивали эпидемии, косившие всех, независимо от расы, возраста и пола.

Насколько серьезной была проблема трущоб, видно из описания печально известного уголка района — Бэнда: