Городок мой, Сиривада

— Не тебе одному нравится… — захихикала старуха. — Любой, не скупясь, за одну ночь хоть две, хоть три сотни выкладывает… Эта девушка не такая, как все, — это алмаз. Только большие господа могут оценить ее красоту, ее тело. Но какой ни будь богач, если ей не по нраву, я его и на порог не пущу!

— Что ты несешь?! — раздраженно воскликнул Джаганнатхам.

— Ты-то ей понравился, бабу, я уже вижу… Оставайся с ней сколько захочешь! Я тебя по повадке вижу, ты настоящий махараджа. Знаю, что за каждую ночь не меньше двухсот рупий оставишь. Таким, как ты, верить можно…

Джаганнатхаму стало нехорошо.

— Я на Раме жениться хочу.

Старуха пронзительно расхохоталась.

— Да жениться-то зачем, бабу?

— Я узнал, какая у нее трудная жизнь была, авва. Я ее полюбил, — сказал Джаганнатхам.

— Вот дурачок! — захихикала старуха.

— Почему?

— Да это она просто комедию разыгрывает, чтобы лишнюю сотню рупий за ночь получить. А ты, дурачок мягкосердечный, жениться вздумал!

— Неправда! — гневно воскликнул Джаганнатхам.

— Что я, не знаю? Она говорит, что ты похож на ее друга детства, что отец умер, когда она маленькая была… Плачет… Не так разве? — захлебываясь, спрашивала старуха. Джаганнатхам будто окаменел. — Все комедия, бабу, все комедия! Сколько раз ей говорила — не морочь ты голову людям. Так не слушает! Мне-то ее повадки не по душе, поэтому я тебе и рассказываю…

— Значит, она меня позвала в дом, чтобы деньги получить? — растерянно спросил Джаганнатхам.

— Конечно, бабу, этим и живет — продает свое тело, красавица ведь. Деньги просить стесняется, мне поручает… А комедии разыгрывает для собственного удовольствия…

— Значит, так… — сдавленным голосом сказал Джаганнатхам и медленно вернулся в комнату. Он посмотрел на спящую Раму, вытянувшуюся на кровати, как на ядовитую змею. Стиснув зубы, он раскрыл чемодан, вынул из него кошелек и положил на тумбочку. Потом с чемоданом в руке вышел на веранду.

— Уходишь, бабу? — вкрадчиво спросила старуха. Он, не отвечая, ринулся в темноту. Вслед ему раздался довольный смешок.

Рама проснулась на рассвете. Чернота ночи сменилась грязно-серым светом хмурого утра. По-прежнему лил дождь, пронзительно свистел ветер, а на душе у Рамы было радостно, и она открыла глаза с улыбкой. Стул рядом с кроватью был пуст. Рама быстро вскочила и выбежала на веранду. Старуха, согнувшись, чиркала там веником.

— Где он? — закричала Рама.

— Ушел, ушел…

— И не попрощался?! Почему ты его не удержала?

— Да что ты волнуешься, дочка! Я свое дело знаю, так просто бы его не выпустила. Посмотри на тумбочку — видишь, кошелек оставил…

— Деньги?!

— Ну да, деньги.

— Ты сказала, чтобы он дал деньги?

— Ну да, — самодовольно подтвердила старуха. — Без денег не проживешь…

— Что ты ему сказала? — кусая губы, спросила Рама.

— Он, дурачок, жениться на тебе хотел, так ведь? А со мной что стало бы, дочка? Бросила бы ты меня — что тебе до старухи, забыла бы мое добро…

— Что ты ему сказала?! — исступленно закричала Рама.

— Что ты с каждым такую комедию разыгрываешь ради лишней сотни… Так и сказала… Посмотрела бы ты на его лицо! — гнусно хихикнула старуха.

Рама впилась в нее взглядом, не в силах вымолвить ни слова, а та, подавив смешок, обратилась к девушке елейным голосом:

— Ты мужчинам-то не верь, дочка, меня слушай да денежки копи. Вот, посмотри-ка, сколько он там оставил.

— Ах ты проклятая! Демоница! — неистово накинулась на нее Рама. — Моего ребенка погубила, мою жизнь загубила!

Старуха в ужасе попятилась и, поскользнувшись, упала. Рама кинулась в комнату, схватила с тумбочки большой кошелек. Одно его отделение было туго набито банкнотами; в другом лежала фотокарточка Джаганнатхама. Крепко сжимая кошелек, Рама выбежала на улицу. Она скользила по грязи, падала в колдобины, поднималась… И одежда и лицо ее были в грязи, коса расплелась, но она продолжала бежать, спотыкаясь, не обращая внимания на проливной дождь.

Наконец показалась станция. Поезд только что прибыл. Рама мчалась по платформе, расталкивая вышедших из поезда пассажиров.

— Бабу, вот кошелек! — закричала она, увидев в окне Джаганнатхама.

Пассажиры удивленно переглядывались. Оттолкнув контролера, Рама вскочила в вагон, подбежала к Джаганнатхаму и сунула ему в руку кошелек. Раздался гудок, контролер вытолкнул Раму из вагона. Поезд тронулся. Выглянувший из окна Джаганнатхам увидел бегущую рядом с вагоном Раму в грязной, промокшей одежде, она протягивала к нему руки. Вскоре она исчезла из виду. Джаганнатхам машинально открыл кошелек. Все деньги были целы, его фотография исчезла.

Перевод З. Петруничевой.

Боммиреддипалли Сурья Рао

СЛАБЫЕ НЕРВЫ

Вирая был известен как сильнейший борец округа. Молодежь боготворила его, дети, захлебываясь, рассказывали истории о его подвигах на арене. Слава Вираи способствовала популярности Дома физической культуры в этой деревне. Там висел его портрет, написанный масляными красками: могучие плечи, мускулистые руки, бритая голова с рубцом над правым ухом, на шее — амулет с изображением Ханумана, покровителя борцов.