Городок мой, Сиривада

Бхушану до этого и в голову не приходило, что препятствие его женитьбе — жадность отца. А вот сказала Аливелю — и он задумался: «Может, оно и вправду так?» Стоял, размышляя.

Аливелю сложила траву в корзину, свернула конец паяты[92] подушечкой на голове, попросила:

— Подними, бава, корзину, я пойду.

Бхушан, очнувшись от раздумий, подошел, помог поднять корзину. Когда Аливелю ставила ее на голову, паята соскользнула. Аливелю, застыдившись, опустила глаза, быстро поправила паяту. И в один миг мир вокруг преобразился, стал иным. Обнаженная женская грудь, и эта стыдливость, и запах поспевающих хлебов в поле — все это было в нем, и было воплощением его красоты.

Ночью Бхушан никак не мог уснуть. Снова и снова слышался ему зов этого нового, иного мира.

На другой день он опять встретил Аливелю, когда вечером, в сумерках, ехал в повозке. Аливелю тащила корзину с травой. Бхушан остановил быков.

— Залезай.

— Зачем? Пешком дойду, — ответила Аливелю.

— Для моих быков ты — невелика тяжесть.

Немного помедлив, Аливелю забралась в повозку. Почти совсем стемнело. Намотав вожжи на перекладину, Бхушан подошел к Аливелю и уселся напротив. Ему хотелось о многом потолковать с ней. Но он не смог вымолвить ни слова. Язык отказывался ему служить, зато неожиданно осмелела нога. Она коснулась ступни Аливелю. Аливелю не протестовала. Он принял это за поощрение. Пальцы его ног полезли выше и выше, принялись щекотать икру…

Аливелю боялась щекотки.

— Ну-ну, бава, это уж слишком! — с упреком сказала она и отодвинулась в сторону, но упрек этот только раззадорил Бхушана. Осмелев, он собрался было перейти в наступление, но тут оказалось, что они уже приехали в деревню. Аливелю слезла с повозки, попросила подать ей корзину.

И опять тот, другой мир вставал ночью перед глазами Бхушана, не давая ему заснуть. Он наметил план завоевания этого мира.

На следующий день Бхушан разыскал Аливелю, которая жала траву по краям поля.

— Аливелю, — сказал он ей, — твой отец не может выдать тебя замуж, а мой — никак меня не женит. А что если мы с тобой сами поженимся? Идет?

Аливелю сначала смотрела на него недоверчиво. Но потом поняла, что он не шутит. И сразу же вся засветилась радостью.

— А твой отец согласится?

— Куда он денется! Заставлю согласиться, — сказал Бхушан так решительно, что Аливелю сразу поверила ему. Поверила и потому, когда он позвал, не задумываясь, пошла вслед за ним в просяное поле…

Когда они выбрались из высокого проса, уже стемнело. Бхушан опомнился:

— Темно уже. Травы-то в корзине мало… Как теперь домой идти?

Аливелю посмотрела на него сияющими глазами и сложила свою траву в корзину Бхушана.

— А тебе? — спросил Бхушан.

— Что «тебе»? Неси давай.

Такое самопожертвование тронуло Бхушана до глубины души. Он поднял корзину на голову, принес домой. Дома помылся, а когда сел ужинать, то услышал, как мать рассказывала:

— Аливелю нынче за травой ходила, да скорпион, говорят, ужалил бедную. Еле-еле домой приплелась, с пустой корзиной.

Бхушан от удивления только рот раскрыл. На другой день он заявил отцу:

— Я женюсь на Аливелю. Вы с матерью приданого много не требуйте. Сколько дадут, столько и возьмите. Да сегодня же соберите родных и уладьте все со свадьбой.

Варадайя был ошеломлен. Это покорный сын так командует! Оправившись от изумления, он завопил:

— Из моего добра ничего не получишь! Нищим останешься! Запомни!

— И моего труда в эту землю вложено немало! — отрезал Бхушан. Дальше — больше, слово за слово. Быть бы скандалу, да мать вмешалась:

— Сыновья-то ведь детишки — пока в коротких штанишках, а подрастут — разве станут слушаться? Пускай будет так, как ему хочется. А скандалить начнете — люди засмеют!

Уладить ссору было в ее интересах. Сколько лет ждет она появления невестки в доме. Одна она уже не в силах справляться с таким большим хозяйством.

Пришлось Варадайе в конце концов согласиться. Но сына он изругал последними словами. Бхушан на брань внимания не обратил. Сам пошел, привел кое-кого из родных, позвал отца Аливелю. Придя в себя от изумления, собравшиеся принялись обсуждать, как справить свадьбу, а Бхушан, довольный, взял корзину и отправился в поле.

— И это называется жених! Дома о твоей свадьбе договариваются, а ты сюда пришел, — поддела его Аливелю.

— Раз невеста здесь, то чего я там потерял? — ответил Бхушан.

— Глянь-ка, какой ты непутевый, бава, — сдерживая смех, сказала Аливелю. — А еще послушным слывешь!

Бхушан ничего не ответил ей. Стиснул девушку в объятиях и куснул за щеку.

Перевод В. Удовиченко.

ПОПУГАЙЧИК В КЛЕТКЕ

Рано утром я чистил зубы веточкой маргозы. Вдруг откуда-то послышались рыдания и крики. Я вышел на улицу и увидел, что перед домом Нараяны собрались люди.

— Что там случилось, амма? — спросил я мать, входившую во двор.

— Жена Нараяны померла, — ответила она.

— Да что ты!

— А чего тут удивительного! Все помрем. Позавчера была здорова, вчера в лихорадке слегла, а сегодня померла. Недаром в пословице говорится: когда дождь придет, когда жизнь уйдет — никому неведомо… — И мать забормотала молитву.