Городок мой, Сиривада

— Хорошо, пусть я буду Лаласа, называйте меня так, если хотите.

— Да, я буду звать тебя Лаласой!

— Согласна!

— Ты все шутишь надо мной. Но я не могу расстаться с тобой. Я верю, ты меня еще любишь. Если ты от меня отвернешься, я брошусь в море.

— Зачем без конца твердить: «Лаласа, Лаласа!» Почему бы нам не подружиться, если я и не та Лаласа?

— Но ты же все время скрываешься от меня!

— Больше не буду скрываться. Я вижу, вы очень любили свою жену. Я стану для вас Лаласой.

— И уедешь со мной?

— Лучше вы оставайтесь здесь.

— Как же я могу остаться?

— А я? Как я могу уехать?

— Почему не можешь?!

* * *

— Что случилось? Как это вас угораздило вымокнуть?! Схватите воспаление легких. Идите скорей в дом! — воскликнул Дешикачари, встретив их у ворот.

Они вошли в дом. Лакшмана Синг чувствовал такую слабость, что едва держался на ногах, и с трудом дошел до дивана.

— Лаль! Приготовь ему одежду, — сказал Дешикачари жене.

Он помог Сингу подняться с дивана и повел его в спальню, где с помощью слуги уложил в постель и дал выпить бренди. Синг крепко заснул. Вскоре на небе взошла полная луна, и Синг беспокойно зашевелился, оттого что лунный свет падал на его лицо. Ему приснился тревожный сон.

* * *

Этот сон снился ему всю ночь. Через окно, зарешеченное железным жалюзи, в комнату, залитую лунным светом, проникла Лаласа. Синг увидел ее и одновременно самого себя, спящего на кровати. Лаласа приблизилась и нежно коснулась ладонями его щек. Она села на край постели и прислонилась к нему, но он не проснулся. Мысленно Синг ругал самого себя: «Что же ты спишь, несчастный? Ведь Лаласа пришла к тебе, она рядом!» Увидев, что Синг не просыпается, Лаласа стала глядеть в окно на море. На губах ее — легкая улыбка, но глаза печальны. Снова повернувшись к Сингу, она легонько потрясла его за плечи. Он простонал во сне, заворочался и снова заснул. Она, решив его не будить, начала нежно перебирать его волосы, потом медленно поднялась.

— Она сейчас уйдет, проснись же! — закричал Синг своему спящему двойнику. Но тот, разбитый усталостью, наглотавшийся соленой воды, продолжал спать. И в это время в потоке лунного света, льющегося в окно, возникла огромная черная фигура Дешикачари. Увидев его, Лаласа задрожала.

— Уходи отсюда, Лаласа! Уходи! — прорычал Дешикачари.

Лаласа заметалась по комнате. Синг ощутил безмерную радость оттого, что ее назвали, ее признали Лаласой.

— Не бойся! Он ничего тебе не сделает. Ведь ты же моя жена! — крикнул он, но никто не услышал его слов.

— Уходи! Немедленно уходи! — снова взревел Дешикачари, протягивая руки к женщине. Лаласа, как испуганная птица, взлетела вверх и скрылась за окном. В ночи раздался пронзительный вскрик чайки, слившийся с шумом ветра.

* * *

Проснувшись, он помнил этот удивительный сон до мельчайших подробностей. Слуга принес чай. Синг принял ванну, надел лунги[56] и рубашку и вышел на веранду. Он чувствовал, что сегодня произойдет что-то необычайное, налетит «девятый вал» его жизни.

На веранде появился Нарасимха Рао.

— Ты, верно, страшно беспокоился обо мне? — спросил Синг.

— Сначала очень испугался, но потом пришел Дешикачари и рассказал, что случилось.

— Как? Специально пришел? Какое благородство, однако!

— Но ты послушай, что он сказал еще. Он настаивал, чтобы мы немедленно уехали в Анантапурам, — выпалил Нарасимха Рао.

Сингу подумалось, что он снова оказался пленником каких-то стихий. И ночной сон не выходил из головы.

— Нет, нам нельзя уезжать, а если он настаивает, то тем более. Теперь я твердо знаю, что он запугивает Лаласу. Я должен разобраться, в чем тут дело.

На веранду вошла Лаласа с чашкой чая в руках.

— Дешикачари встает после десяти, — объявила она. — Он выпил чаю и снова заснул.

Нарасимха Рао встал.

— Тогда, к сожалению, мы не сможем с ним попрощаться. Мы уезжаем, — сказал он.

— Но ваш друг говорил, что… — начала было Лаласа.

— Ну что ж, если он собирается остаться, я поеду один. — И он стал спускаться по ступенькам веранды, но потом, вернувшись, подошел к Лаласе и с улыбкой сказал: — Будьте добры к моему другу. Он прекрасный человек и любит вас.

На глазах Нарасимхи Рао блестели слезы, он растерянно взмахнул рукой и стремительно побежал по тропинке. На ветвях деревьев в саду щебетали птицы.

— Какой у вас преданный друг, — заметила Лаласа.

— С тех пор как от меня ушла Лаласа, я уже не верю ни в преданность, ни в дружбу. Такое оставляет осадок на всю жизнь. С изменой любимой не только рождается грусть об утрате, но и исчезает вера в людей. Даже искренние, доверчивые по природе люди становятся циниками, — закончил Синг, не глядя на Лаласу.

— Вы мне так и не рассказали, почему ушла от вас Лаласа, — сказала она, забирая у него пустую чашку.

— Зачем же мне рассказывать?

— То есть?

— Да ты ведь и есть «та Лаласа».

— Снова вы за свое?

— Да. Теперь уж я не сомневаюсь в этом.

— Ну ладно. Так или иначе, давайте разберемся, почему же эта Лаласа ушла от вас.

— Не знаю, смогу ли я беспристрастно и хладнокровно рассказать о прошлом?

— Все равно расскажите!

Он отошел от нее и посмотрел в сад сквозь кружево плюща, оплетавшего веранду.

— Нет! Я не могу…