Горожане солнца

Там, где бессильны оказывались громадные богатыри, способные свернуть шею чугунной трубе, проворные карлики действовали блестяще. Причудливые изгибы горбов и крошечный рост мастеровых-гномов позволяли им проникать в теснейшие закоулки зараковинных пространств, и, путешествуя по изнанкам старых домов, Горбынeк видел поднебесные сундуки чердаков со звездной пыльцой, что полночь насыпает в прорехи крыш, пропасти подвалов, дышащих испарениями древних, сладких, тяжелых снов, и тоску и вдохновение земляков, зажатых этими двумя мирами. Пока руки Горбынека безошибочно двигались среди слесарных тел, уши его и глаза ловили шорохи воздуха и света. Он полюбил волшебный сумрак старых домов и не сумел смириться с властью Часов, по приказу которых партизаны начали обновление города.

Партизаны не затруднялись ремонтом изощренных произведений древности. Медные бубенчики и поплавки-матрешки, хрустальные пузыри ревизионных колб, водяные мельницы, музыкальные лабиринты для просеивания сора — все разрушалось и заменялось безжизненными стандартными отливками.

Сперва Горбынеку удавалось опережать партизан. Те, узнав о поломке, не спешили с выездом, демонстрируя властное пренебрежение победителя, — бригада Горбынека являлась на вызов первой же ночью.

Карлики в сказочных масках бесшумно отмыкали дверь и принимались за дело.

Систему слива бригада Горбынека перестраивала, как дворец.

В фильтры добавлялась топазовая пыль, и система становилась совершенна, о чем свидетельствовали живые рыбы, тихо движущиеся в прозрачных секциях водоподачи. Поток шевелил ряды колокольчиков, чей напев изменялся в согласии с температурой воды. Крохотная турбина разжигала цветные огни тем ярче, чем быстрее текла вода, и в освещенные недра труб можно было заглянуть через маленькие линзы. Тайные пружины стерегли систему от вторжения партизанского инструмента: при попытке развинтить соединение канализация выходила из берегов.

Но партизаны, явившись наутро на место поломки, штрафовали хозяев, обнаружив труды Горбынeка. Они давали ложные вызовы и устраивали засады на бригаду мятежников. Тогда уже наступали тусклые времена: память о войне крыш и подземелий начала стираться; языки были оттеснены на окраины недр, в центре властвовали Часы.

«Время! Время! — кричали уличные рекламы. — Мы меняем у вас время! Одна монета за минуту! Автомобиль за полгода! Квартира за десять лет!» И миллионы торопящихся жильцов заполняли метро на рассвете и покидали его к ночи, отдавая Часам день за днем в обмен на их обманчивые дары.