Горожане солнца

Тонкость и мечтательность, нежность, восторженность и бескорыстие, вдохновение и доброта — все то, что, будучи бесценно, не могло послужить для Часов товаром, постепенно отвергалось жильцами как вовсе не имеющее цены. Часы же наливались силой, их черный магнетизм пропитывал город от вершин до подножий и медленно изгонял остатки существ, еще не покорившихся новой власти.

И к тому моменту, как бригада Горбынека оказалась полностью затравленной, провалилась и последняя отчаянная попытка языков уничтожить Часы.

Подробности разгрома армии языков в точности неизвестны. Их армия скопилась в туннелях трех направлений, а потом, разом ударив по укреплениям Часов в районе Охотного ряда, разбилась об их ворота и была уничтожена тремя электропоездами, пущенными по рельсовым путям в полшестого утра. Успешнее развивалось наступление на поверхности. В час ночи один из восьми партизанских замков, стоящий на границе Садового кольца, возле Трубной улицы, был атакован отрядом языков, и Горбынeк находился там тоже. Не сумев преодолеть электрические заграждения замка, отряд захватил соседнюю стройку и повел оттуда обстрел. Партизаны укрылись в башне маркшейдера и оказались вне досягаемости. Тогда сотни языков облепили подъемный кран и принялись раскачивать его с намерением обрушить на бронированную крышу башни. Партизаны замерли, слушая заунывный ритм языковских дудок. Спустя полчаса кран вытянулся через все небо, упал, обратил в щепы здание замковой канцелярии, пробил на четырнадцать метров землю и обрушил строящийся туннель серой ветви Часов, но не задел ни крыши, ни башни, полной маркшейдерского ледяного смеха. Содрогнувшаяся ночь не пришла еще в равновесие, как языки бежали, пронзаемые в спины синими гадюками электродов, и Горбынeк бежал тоже.

Когда подземелья погрузились в тишину и остатки языков уползли вглубь, Горбынeк начал свою войну.

К тому времени их осталось лишь шестеро — маленьких карликов, способных выспаться в коляске, не побеспокоив младенца. Горбынeк обратил крошечность себя и своих собратьев на погибель врагу. Три белые ванны были опрокинуты кверху дном. По паре детских трехколесных велосипедов разместилось внутри, и еще оставалось довольно места для пулемета, полного стручкообразных капсюлей, и ночного перископа, разоблачителя темноты.

Первой жертвой стал отряд партизан, асфальтировавших траву в одном из двориков Неглинной горы.

Три ванны молча выкатились из мрака, опрокинув багровые огни заграждения.