- Черт возьми, где люди?
- Думаю, ответ напрашивается... И он нас не обрадует...
- Пошли, - угрюмо кивнул Сомов...
Шаг за шагом... Шаг. Еще шаг... На пригорок идти тяжелее, зато это компенсируется тем, что потом идешь под гору. Подъем, спуск... Подъем, спуск...
Шоссе было в довольно приличном состоянии. Скорее всего, оно являлось важной транспортной артерией. Но сейчас желающих проехаться по нему что-то не наблюдалось.
К поселку они вышли через пару часов. Сперва у дороги показалась бетонная площадка, расчерченная фосфорицирующими квадратами. На ней застыли два пассажирских четырехместных вертолета невероятно устаревшей конструкции и современный, с поляризованными псевдостеклами, глайдер, бок которого пересекала надпись «региональный экоконтроль».
- Береженного Бог бережет, - Филатов провел рукой по вороту комбинезона, над его головой вздулся прозрачный, едва видимый колпак, на руки ртутью пролились и замерзли перчатки. Теперь можно идти хоть в огонь, хоть в воду, хоть в космос, хоть в ядерный реактор. Гибкие кристаллоформы серии «защита» действительно готовы защитить человека. В этом комбезе можно продержаться на внутреннем ресурсе в полном вакууме два часа.
Госпитальер последовал примеру своего друга.
Филатов тщательно обследовал все машины и обнаружил, что ни одна из них не работает.
- Энергобатареи глайдера полные, - голосу Филатова совершенно не мешал прозрачный колпак. – Но ни одна система не включается.
- Почему?
- А почему наши корабли не могут опуститься на планету? Бес его поймет!
На въезде в городок возвышалась бетонная стела с надписью «Вантхолл».
- Помнишь этот городок по карте? - спросил Филатов.
- Нет.
- И я не помню... Но мне здесь не нравится...
- Можно подумать, я в восторге...
- Ни души. Город или «замерз». Или эвакуирован… Ну что, рискнем?
- Если бы там был действующий эпидемиологический «холодный источник», мы бы уже замерзли, - задумчиво протянул Сомов. - Думаю, мы можем войти… Хотя это может и плохо кончиться.
- Не бурчи, доктор. Я тебя спасу. Или за тебя отомщу.
- Тьфу на тебя. Накаркаешь.
- Вперед.
Они осторожно, напряженно вслушиваясь в окружающие звуки, пересекли границу Вантхолла - будто порвали грудью невидимую ленточку. Не было никаких причин так считать, но друзья чувствовали – тут в воздухе разлита опасность…
***
Это был стандартный для Синей Долины городишко. В центре возвышалась стеклянная башня в форме уступчатой пирамиды высотой метров сорок - в ней по местной традиции располагались все административные, коммерческие, финансовые структуры, обеспечивающие существование населенного пункта. Вершине пирамиды венчал цветок с тонкими металлическими лепестками - устаревшая система эфирной и радиосвязи. Перед пирамидой стояла замысловатая стальная скульптура, в основу которой был вписан двенадцатиугольник – основной символ этой планеты, вписанный во всю государственную геральдику и символику.
Туземцы вообще питали слабость к цифре двенадцать. От пирамиды расходились двенадцать лучей главных улиц. Заблудиться тут при всем желании было проблематично.
Здесь жило не более двадцати тысяч человек. Уютные, из бетона и дерева, аккуратные особняки всем своим видом воплощали представления о глубокой провинции. Два причудливых строения с изменяющейся геометрией, сделанные из нестабильного биокерамита - явно следствие контактов с Московией, дыхание современной цивилизации, смотрелись здесь инородными и абсолютно лишними.
Вантхолл просто обязан был нравиться тем, кто решит посетить его. Спокойствие и умиротворенность обосновались здесь, как еще недавно казалось, на века. В нем приятно и неторопливо текла жизнь. Текла еще недавно...
Сегодня же город «замерз». Первое тело они увидели метров через сто – под раскидистым деревом на пластмассовом стуле, обхватив плечи руками, застыл дородный мужчина. Рядом с ним валялась банка пива.
Ну а дальше все стало гораздо хуже.
- Господи... Господи, - только и повторял госпитальер, чья душа тяжелела от сгущающегося с каждым шагом смрадного страха и давящего ощущения безысходности.
Одно дело раз за разом просматривать видеокадры, пусть даже сделанные с помощью самой совершенной стереоаппаратуры, дающей полной эффект присутствия, и совсем другое – видеть все своими глазами. И участвовать в страшном представлении.
Московитяне шли по «замерзшим» широким улицам, уютным скверам и паркам. И казалось, что все происходит в жутком сне...
Люди, люди, люди. Они были везде. Некоторые прилегли прямо на зеленый газон или на лавку. Другие «замерзли» в мобилях.
В сквере с яркими разноцветными цветами и широколиственными деревьями из пастей мраморных химер били вверх струи воды, и, прислонившись спиной к гранитной розетке с желтыми тюльпанами, застыли на траве парень с девушкой. Глаза их были закрыты. На щеках играл здоровый румянец. Они будто спали. Но это был не сон. Не было дыхания.