Господин Фицек

Вокруг него за партами сидело шестьдесят детей, наверху, на кафедре, господин учитель, перед ним поперек стола лежала бамбуковая палка. Когда учитель смотрел на Мартона, тот прятался за парту. «Почему меня зачислили в первый «А»? В первом «Б» лучше, там тетя учительница», — думал он. Иногда, в прохладные осенние утра, сон смыкал ему глаза, и тогда мерещилось, будто на кафедре сидит не учитель Гальгоци, а отец, и он испуганно вздрагивал: «Папа, я был хорошим…»

— Фицек, продолжай ты, — обратился к нему однажды учитель.

Сосед показал, где остановились, и он продолжал.

— Хорошо, Фицек, хорошо читаешь. Хорошо.

Мартон радостно вздохнул. После этого сопливость исчезла. Он слушал. Еще в школе он выучил то, что было задано на следующий день. За эту похвалу он полюбил учителя — его хвалили так редко!..

Звонок возвестил перемену. Сосед его, Мештер, вынул бутерброд и принялся есть.

— Дай, — сказал ему Мартон; глаза его сверкнули. — Давай все делить пополам.

— Как же? Ты ведь никогда ничего не приносишь.

Мартон на минуту замолчал, смотря на бутерброд.

— Да, я не приношу… Это правда. Но дома у меня есть паровоз. Небольшой, как раз на двоих. Папа купил. Если дашь мне немножко хлеба с маслом, я покатаю тебя на паровозе. Завтра приеду на нем в школу… Дай.

— Неправда. Ты только выманить хочешь.

— Нет, не выманить… Вот увидишь.

Крошка хлеба упала на круглый белый воротничок Мештера, он снял ее, положил в рот и сказал:

— Твой паровоз и ездить-то не умеет! У тебя и рельсов нет.

— А рельсы не нужны. Он без рельсов едет. Маленький паровоз. Маленький паровоз и без рельсов едет. Свистит и так делает: шш-шш!..

Мартон говорил, не сводя глаз с убывающего хлеба. А Мештер ел, ел, наконец отломил маленький кусочек хлебушка, но нашел его слишком большим, откусил половину и дал Мартону.

— На. Поклянись, что завтра повезешь меня, не обманешь.

— Ей-богу!

Мартон проглотил кусок.

— За такой крошечный не повезу. Дай еще.

— Ты сказал: ей-богу.

— Неправда, я сказал: лей богу.

Мештер помрачнел. Теперь, когда он авансировал поездку, было жаль аванса. Он тупо смотрел на Мартона.

— Как ты… сказал — завтра?

— Завтра.

— Ей-богу? Скажи медленно: ей-бо-гу.

— Ей-бо-гу?

— Честное слово?

— Честное слово. Он так делает: шшш…

И Мештер отдал ему остаток хлеба. Мартон проглотил его, почти не жуя.

Идя домой, он мечтал о том, что в одном из подвалов улицы Карфенштейн валяется мешок с деньгами, окно разбито, и он уносит домой много денег. Мальчик заглядывал в каждое подвальное окно.

Ночью ему снился маленький паровоз, такой же, как машина для асфальта, только меньше; он сидит в нем, а Мештера с собой не берет, потому что тот дал ему очень маленький кусок. Затем он пошел в подвал. Подвал не был темным, сверкали стены и валялись банковые билеты в десять форинтов, а в углу блестела большая куча золотых крейцеров. Он забрал их и понес домой. Когда отдал, то отец так смеялся, так смеялся, что у него даже слезы появились на глазах.

6

Однажды утром, за несколько дней до внесения квартирной платы, когда двое старших детей собирались в школу, отец побежал к Лигети и купил Отто перчатки на красной подкладке.

— Возьми, сын мой. Ходи в перчатках, не страдай, как твой отец. Холодно книги носить до школы. Береги руки. Барином будешь.

Отто, надев перчатки, смотрел на них, и огромная радость и гордость наполнили его существо. «Перчатки! — улыбался он. — Первый раз в жизни — перчатки». В семье еще ни у кого не было перчаток. И теперь нет. Только у него. Он еще раз причесался и еще заботливее разделил пробором черные гладкие волосы.

— Ну, поблагодари хорошенько.

— Благодарю покорно.

Мальчик поцеловал руку отца.

— Я посмотрю, как ты отблагодаришь на старости…

Отто пошел за этажерку в комнату и показал там перчатки остальным детям. Его огромные уши покраснели от счастья.

— Не хвастайся, — тихо сказала ему мать, — не дразни маленьких.

Мартон смотрел, смотрел на перчатки, и сердце у него заныло.

— Я тоже хочу перчатки.

Отто надел пальто и собрался идти в школу. Его школа была далеко, и ему приходилось выходить раньше. Собирая учебники, Отто захихикал и шепнул Мартону:

— Ты не получишь. Ты сопляк!

— Нет. Назло тебе — не сопляк! Получу!

Мартон пошел в мастерскую, стал перед отцом, уголки его губ опустились.

— Папа, купите и мне перчатки.

— Молчи! Нет у меня таких денег, чтобы их на ветер швырять.

— А почему Отто получил?

— Потому что ему далеко ходить и у него руки мерзнут. Когда ты будешь ходить в городское училище, и ты получишь.

— У меня тоже мерзнут руки, я тоже далеко хожу.

Мартон замолк на секунду, но, когда через этажерку увидел что Отто скалит зубы, снова завел:

— Хочу перчатки!

— Что значит «хочу»? Кто ты такой? Что? Ты сопляк!.. Берта, послушай, этот щенок «хочет»! Не получишь! Немедленно убирайся в школу!

Отто громко смеялся. Сердце у Мартона сжалось.

— Не пойду! Купите перчатки. У человека руки мерзнут.

— У человека? — Г-н Фицек бросил башмаки. — Кто это человек? Ты — червяк!.. Что? Сказал — не пойдешь? — Белки его глаз налились кровью.

— Перчатки хочу! Почему Отто получил?