Господин, которого убили дважды

— Алексей Николаевич… Ах, Алексей Николаевич, одумайтесь! — наконец сказала она дрожащим голосом. — Меня отделает от каторги один шаг, и одна нога моя уже в кандалах. В конце концов я была замужем и далеко не юна, я вряд ли смогу подарить вам детей, мои руки изрешечены шрамами, я медленно схожу с ума. Алексей Николаевич, вы найдёте себе чудесную невесту, молодую, красивую, невинную и чистую, вы будете счастливы с ней!

— Софья Константиновна, мне хватит одного вашего слова, чтобы я больше никогда не потревожил вас, — в его глазах ещё сквозила надежда, но осознав, что ему отказали, Алексей переменился в лице. — Простите, мне не стоило позволять себе такую вольность. С вашего позволения я оставлю вас, — он развернулся и направился к дому.

— Занятно, очень занятно, — прошептал стоявший всё это время в зарослях Андрей Петрович. — Постойте, Алексей Николаевич! — крикнул ему вдогонку пристав, вылезая из кустов.

Якунин вздрогнул и резко обернулся.

— Что случилось, Андрей Петрович? Что вы здесь делаете? — удивлённо и испуганно спросил он.

— Подслушиваю воркование двух голубков. Ах, да, ещё я пришёл вас арестовать по обвинению в убийстве троих человек, Алексей Николаевич.

— Что? — хором спросили Софья и Алексей.

— Одна из горничных свидетельствовала против вас, и буквально через пять минут она была убита. Как вы объясните это?

— Последние полчаса я был здесь. Ах, точно, это никто не может подтвердить, — с досадой воскликнул Алексей. — Ну что же, можете допросить этих чудесных пекинских уток. Уверен, что они дадут следствию необходимую информацию.

— Вы шутите? Замечательно. Обычно люди в вашем положении рвут на себе волосы. Мы сейчас же вернёмся в дом, и оттуда вас заберёт конвой.

— Какой конвой, Андрей Петрович? Что вы имеете в виду? — Софья удивлённо смотрела на пристава, и тому стало её искренне жаль.

— Как я уже и сказал, Софья Константиновна, я, к своему превеликому сожалению, вынужден арестовать Алексея Николаевича по обвинению в убийстве троих человек, а посему прошу пройти его за мной. Алексей Николаевич, если вы будете сопротивляться, мы, — Сафонов указал на урядника, вышедшего вслед за ним из зарослей, — будем вынуждены применить силу.

Пожав плечами, Якунин протянул руки, и Филимонов защёлкнул на них наручники. В сопровождении двух полицейских арестованный направился к дому, гордо подняв голову.

— Стойте! Он не виновен, вы должны отпустить его! — Софья бросилась за ними, путаясь в длинной юбке.

— Не беспокойтесь, Софья Константиновна — правда восторжествует. Всё будет хорошо, — Алексей старался говорить спокойно, но тревога подступала к горлу и мешала дышать. Нет, он боялся не за одного лишь себя — как бы она не натворила глупостей!..

У дома собрались абсолютно все, шокировано наблюдая за скорбной процессией и ничего не понимая.

— Что происходит?! Алёша! Что случилось? — Анна Васильевна выбежала из дома и преградила путь полицейским.

— Меня… меня немного арестовали. Всего лишь небольшое недоразумение, тётушка. Мы скоро его решим, — попытался пошутить Алексей.

— Отпустите его! Немедленно! Вас пригласили сюда не для того, чтобы вы арестовывали моего племянника! — разгневанная женщина двинулась на пристава.

— Его сейчас же отпустят, Анна Васильевна, вы можете не переживать, — спокойно проговорила Софья. На её лице застыло выражение холодной отрешённости. — Его отпустят, потому что арестуют меня. Дело в том, что я убийца. Какая досада, не правда ли?

Глава 6

*

Тишина, омерзительно громкая тишина зазвенела в ушах, и казалось, что в мире не осталось больше звуков, кроме шелеста листьев. Должно быть, если бы всё происходило в театре, то критики непременно бы отметили немую сцену; однако это был не спектакль, а потому это молчание напоминало лишь затишье перед бурей.

Первой опомнилась Юлия Михайловна. Из уст её посыпались оскорбления и обвинения, и она хотела было во второй раз наброситься на Софью, но Андрей Петрович преградил разъярённой женщине путь.

— До приезда конвоя Софья Константиновна будет находиться в своей комнате, — сказал пристав, а затем обратился к Софье:

— К несчастью, мы будем вынуждены запереть дверь, — Сафонов кивнул своему помощнику, и они вдвоём повели арестованную в дом.

Наконец и Якунин оправился от шока. Он бросился вслед за полицейскими и закричал:

— Постойте! Постойте, чёрт возьми! Вы не… — догнавший его Владимир Борисович одёрнул за рукав Алексея, и тот замолчал.

— Если ты хочешь помочь Софье Константиновне, то должен действовать трезво, а не подставлять под удар себя и свою семью, — спокойно и строго проговорил Верховский.

— Она пожертвовала своей свободой ради меня! Я знаю, что она невиновна, знаю, что…

— Ещё скажи при всех, что ты убийца. Ну же, Алёша, хватит ломать комедию! Посуди сам: всё, что ты сейчас можешь сделать — поговорить с Андреем Петровичем и привести ему доказательства невиновности Софьи Константиновны.

— У меня их нет, — тяжело вздохнув, сказал Алексей.