Господин Музыка

– Ты что сделал? Свет включи, они нас в темноте загрызут!.. Ладно, ладно, вот, я положил пилу, все, все… только свет зажги. А потом послушай, тут такое случилось…

Хозяин включил свет, Николай быстро пересчитал фигуры на доске, вытер ладонью лоб, снял пальто. Он бережно повесил пальто в шкаф, бережно расшнуровал ботинки, даже вымыл руки, всем своим видом показывая, что он человек нормальный, что все хорошо, что… нет, вы только не подумайте, я с ума не сошел…

– Так вот… они на меня вчера вечером набросились.

– Кто?

– Лошади эти. Всадники на лошадях, два белых, два черных. Я домой шел, а они тут как тут, из арки выскочили, окружили, поговорить, говорят, надо, пойдем с нами. Ну я, не будь дурак, в подворотню, в другую, в третью, они за мной, за мной, окружают, копытами топочут, оставь, говорят, нас в покое, надоело нам каждый день идти на войну и гибнуть… Там один себе голову аркой проломил, еще одного я с моста в реку сбросил, а двое за мной погнались… не помню, как до подъезда добрался, в подъезд они уже пешие вошли, и в квартиру… Ну да, я на три оборота закрыл, а они дверь дернули, она вылетела, как картонная. У меня топор в коридоре был, я одного топором… Страшно так, рубишь, рубишь, а он все шевелится, и руки отрубленные тебя хватают… а последний, это вообще отдельная история, он же за мной по всей квартире гонялся, на пол швырял, душить хотел… я думал, живой от него не уйду… На мое счастье бензопила включена была, я там дровишки для камина укомплектовывал (тещенька у меня камин любит, она во вторник приезжает). Ну да, схватил я бензопилу, не помню, как включил, от него только щепки полетели, от всадника этого… Страшно так… Ну что ты так на меня смотришь, я знаешь что пережил? Да я весь день в постели провалялся, валерьянки наглотался и лежал, как в коме! Не веришь? Ну что ты так смотришь на меня, думаешь, с ума сошел? Ну, думай, думай, я, если хочешь, даже к психиатру пойду. Вот пойду, сам же меня и отведешь. Только шахматы порубить надо, это уж обязательно. Я же псих, а если у психа какая-то идея фикс, то ее надо выполнить, а то я буйствовать начну. Вот шахматы порубим, а там можешь и ноль-три звонить…

– Хватит, хватит, – Сергей вздохнул, подошел к шахматной доске и взял в руку слона, разглядывая его так, будто видел впервые.

– Слушай, если ты не веришь…

– Верю. Верю тебе, верю, я же сам видел… Когда уже спать лег, слышу стук по квартире и вижу из-под одеяла, четыре всадника из коробки выскочили, и шух-шух сквозь окно на улицу, и дык-дык по тротуару… я тоже думал, с ума сошел, повернулся и заснул, сегодня не мог этих коней найти, плюнул, других вытащил… А оно вот как…

– Ну, вот видишь… – Николай потянулся к пиле.

– Да погоди ты со своей пилой, что делаешь-то? Они же живые, – Сергей посмотрел на шахматы, поежился. – Живые. Это другая цивилизация, понимаешь? Люди вон все другой интеллект в космосе ищут, а он вон где… Я давно думал, что если люди во все века вкладывали в шахматы столько смысла, они должны ожить. Они должны быть живыми, это же модель войны. Это для нас шахматы игра, спорт, а для наших предков это был ритуал. Они же перед войной, перед сражением играли в шахматы, чтобы узнать, кто проиграет, кто победит. Шахматы были прямым отражением жизни людей… войны… полководцы сдавались без боя, если видели, что проиграли на шахматной доске.

– Это ты откуда вычитал?

– Это я не откуда не вычитал… Я чувствую, что это так… – он снова наклонился над фигурами, – вы… вы меня слышите?

– Да не слышат они тебя… они тебя убьют, как меня хотели убить.

– Убьют… еще бы они нас не убили. Мы же с ними что делаем? В игрушечки, видишь ли, играем. Спорт, видишь ли, международные партии, Карпов-Каспаров-Касабланка или как там его? А они проливают кровь, чтобы нам было весело.

– Да уж, сильно весело в шахматы играть… – фыркнул Николай.

– Если так посмотреть, то карты вообще лучше шахмат окажутся. В картах хоть не убивают никого, там как дворцовые интриги… дама червей берет валета пик, или там король берет девятку… А здесь же война… – Сергей посмотрел на клетчатую доску, – модель войны… Нет, надо поговорить с ними, сказать, что мы не знали… мы же и вправду думали, что это деревяшки…

– Именно что деревяшки. Ну, знаешь, если мы перед каждой вещицей в своем доме расшаркиваться будем, то можно вообще не жить. Как это у Гоголя? Дорогой, многоуважаемый шкаф…

– У Чехова! Да и вообще при чем тут шкаф, мы же про шахматы говорим…

– Ну, сегодня шахматы, завтра шкафы, – Николай щелкнул по шахматной доске. – Нет, ты как хочешь, а человек должен быть царем природы. И над вещами над своими тоже царем, и если какая-то деревяшка начала права качать, то под пилу ее, и весь разговор. Ты же видишь, что делают? Думаешь, они с тобой тут дипломатию разводить будут, чай-кофе пить? Нет, двум цивилизациям вместе не жить, они как две собаки в конуре, как две хозяйки на кухне…

– Ты думаешь? – Сергей поднял голову.

– Я не думаю, я знаю, – Николай повернул к хозяину исцарапанное лицо, – какие тебе еще нужны доказательства?